— Прекрасный камень для устранения опасности, — сказал Ванденберг.— Он продал все. Здесь бывали люди, из карманов которых торчали волчьи хвосты. Попадались и такие, кто был готов платить бешеные деньги за плохонький алмаз.— Зачем? — воскликнул Эльзеар.— Любые алмазы оберегают от врагов. Так сказать, в идеале, — просветил его ректор.— Мане, текел, фаргс! — внезапно воскликнула старуха, ее глаза вспыхнули, а костлявый палец указал на потолок. Потом она схватила супницу и исчезла на кухне.— У нее с мозгами не в порядке? — спросил Эльзеар, воспользовавшись ее отсутствием, чтобы вылить остатки супа в помойное ведро у входной двери.Ванденберг приблизительно перевел пророческие слова, сказанные старухой:— Подсчитано, взвешено, разделено.— И что это означает?— Дни ваши сочтены.— То, что предсказала огненная рука последнему царю Вавилона, — добавил Аматас.— Во время последней оргии, в которой он пил из священных сосудов Навуходоносора, — продолжил ректор.— Сжальтесь, не упоминайте об оргии, — простонал Эльзеар.Старуха вернулась с тремя кусками коричневого кекса, источавшего сладковатый запах. Эльзеар издали с подозрением принюхался к нему. Отто взял свою долю и мужественно откусил кусочек.— О, — всплеснул он руками. — Пирог из горечавки. Когда я был маленьким, он казался мне горьковатым. Но этот выглядит… — он подавил приступ тошноты, — удивительно удавшимся.Аматас и Эльзеар неохотно последовали его примеру. Ставшая еще более подозрительной старуха не сводила с них глаз и вдруг встала.— У вас не побаливает мошонка? — спросила она Эльзеара, который едва не подавился своим куском. — Или у вас злокачественная язва? У меня осталась горсть молочая, который придется вам по вкусу.— Все… Все хорошо, — заикаясь, ответил несчастный.— В брюхе не свербит? — прошипела она, глянув на Лузитануса. — Вам поможет чашечка вербены. — Она повернулась к Ванденбергу и с издевательской улыбкой предложила ему: — У меня осталась свиная травка для решения проблем с… знаете с чем?И истерически расхохоталась. К счастью, во рту ректора ничего не было. Иначе он бы от удивления выплюнул содержимое.— Почему люди возвращаются к талисманам, амулетам и каменным оберегам? — произнес он, бросив печальный взгляд на компаньонов.Старуха вытерла слезы, собравшиеся в уголках глаз.— Потому что готовится великое сражение, — ответила она, словно речь шла об очевидных вещах.— Что за великое сражение?Снаружи поднялся ветер и завыл в долинах города Дьявола, наигрывая увертюру похоронного марша. Отто наклонился над столом.— Расскажите нам о великом сражении, — приказал он. — Кто его начнет?— Кармилла Баньши из Базеля, — ответила старуха не своим голосом.— Где она сейчас?— Неизвестно.— Чем занята?— Объезжает святилища.— Зачем?— Чтобы уговорить присоединиться к ней. Она готовит свой шабаш.Эльзеар вопросительно глянул на Аматаса, но тот знаком велел ему молчать. Отто удалось хитростью заворожить хозяйку. И теперь он тянул из нее информацию. Допрос продолжился.— Скольких хранителей святилищ она завербовала?— Двоих, — последовал ответ. — Вскоре к ним присоединится третий.— Кто они?— Не знаю.— Речь идет о главных святилищах?— Не знаю.Отто потер переносицу. Он был в тупике. И поспешил сменить тему, пока заклятие действовало.— Имя Лилит что-нибудь говорит вам?— Первая жена Адама. Изгнана из Райских кущ. Наша общая мать.— Не эта Лилит. Я говорю о дочери Дьявола.— Я…Губы старухи сомкнулись.— Вы слышали о ней? — настаивал Ванденберг.— Да.— Что вам известно о ней?— Родилась в Базеле. Дочь Баньши. Похищена во время последнего шабаша в Лиденбурге. Где она? Что делает? Награда тому, кто ее найдет.— Баньши отыскала ее следы? — продолжал Отто, стараясь не делать перерывов.— И да, и нет.— Как это — и да, и нет? — разозлился он.— Она ищет и не ищет. У нее много разных дел.Невероятный раскат грома сотряс трактир. Старуха пронзительно завизжала и подпрыгнула на стуле. Проливной дождь яростно забарабанил в окна.— У вас замечательный кекс, — похвалил ее Отто. Тарелки были пусты. Эльзеар воспользовался отключкой старухи, чтобы сбросить еду в помойное ведро. Старуха оглядела их круглыми совиными глазами и ушла, пробормотав «Доброй ночи».— Два святилища пали, — прошептал Аматас, когда они остались одни.— И мы не знаем какие, — добавил Эльзеар.— А Баньши посещает святилища до того, как заняться Лилит. Это дает передышку Грегуару и Роберте.Они решили, что им не остается ничего другого, как отправиться спать. В дортуаре Эльзеар рухнул на тюфяк и долго ворочался, пытаясь заснуть. Отто вынул книгу Никола Фламеля из герметичного футляра. Медная обложка была горячей. Выгравированные на поверхности знаки странно блистали. Капли дождя, проникавшие сквозь дыры в крыше, стучали по днищу тазика с равномерностью клепсидры.— Есть ли опасность посещения Гуэлля? — спросил Лузитанус. — Представьте, что Гарнье — один из двух первых хранителей, решивших последовать за Баньши…— Он может оказаться и третьим, — добавил Ванденберг. — Колеблющимся. В таком случае нам надо спешно переговорить с ним. — Он пожал плечами. — Решать будем на месте.— Однако наши опасения оказались обоснованными. — Аматас раскурил трубку и выпустил к потолку клубы дыма в виде вопросительных знаков. — Этот этап по крайней мере позволил нам узнать кое-что главное.— А именно?— Что мы можем выжить после кекса с горечавкой в трактире Арканов.Эльзеар перестал ворочаться. Он принялся царапать ногтем пол. Встал, осмотрел одну балку, потом вторую. Его внимание привлекла кучка сена в углу.— Если ищете чердачного гнома, чтобы он рассказал вам сказку, — усмехнулся Отто, — то здесь его не найдете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102