Стайн не скрывал своей радости.
– Если и дальше будут такие же водопады, то я не предвижу никаких трудностей, – сказал он. – У Берега скелетов дурная репутация, и это наводит на людей суеверный страх. Если кого-то постигает здесь неудача, то своими россказнями он прибавляет новую легенду к десяткам легенд о Береге скелетов. Мы развенчаем все это. – Он насмешливо посмотрел на меня.
– Пожалуй, тут вовсе и не требуется штурманских званий, капитан Пэйс?
Я понял, что он имеет в виду. Поняла и Анна и побледнела.
– Ну пошли дальше, – хрипло произнес я.
Около трех часов дня Стайн сделал привал возле купы огромных деревьев. Мы продвинулись далеко вперед. Русло, теперь шириной всего ярдов в двести, было по обе стороны окружено отвесными скалами.
В сотый раз в тот день я подносил к глазам бинокль: справа виднелся широкий каньон Орумве, стиснутый милей дальше невообразимым нагромождением скал. Я вспомнил карту старого Саймона, на которой стояла пометка «Рио-Санта-Мария». Достигали ли этой точки португальские путешественники? Я не мог себе представить, как они вообще могли преодолеть дьявольские песчаные бары в устье реки...
И вдруг я увидел корабль. Он был полностью оснащен и стоял на якоре. До него было миль пять.
Я подумал, что это галлюцинация. Руки у меня слегка дрогнули. Только бы Стайн ничего не заметил. Я спокойно повел биноклем вправо. Не следовало долго фиксировать взгляд на одной точке, чтобы не вызвать подозрение Стайна. Я вновь провел биноклем мимо корабля. Он по-прежнему был там.
– Удовлетворены, капитан? – ухмыльнулся Стайн. – Никаких путей к бегству?
– Удовлетворен, – ответил я. Сердце у меня билось от волнения. Мне хотелось закричать:
«Корабль! Корабль!..»
В течение следующего получаса я ходил вокруг, собирая топливо для костра. Анна курила, опершись спиной о ствол дерева. За весь день она не произнесла ни слова. Я понимал, что этот поход к моей смерти мучил ее. Я надеялся, что она не совершит никакой глупости. Никогда еще время не тянулось для меня так мучительно долго.
Наконец как бы невзначай я сказал Стайну:
– Я хотел бы обследовать эту долину, – вернусь до захода солнца. Не возражаете?
– Желаю удачи, капитан. Не стану вас преследовать, если не вернетесь. Просто через деньдругой в пустыне появится еще один скелет.
Я готов был прибить его, но присутствие Иоганна с «ремингтоном» останавливало меня, да и сам Стайн ловко управлялся со своим «люгером».
– Вы не хотите пойти со мной? – спросил я Анну.
– Если только недалеко... – ответила она. Я промолчал.
Отойдя от лагеря на порядочное расстояние, мы остановились.
– Джеффри, что случилось? Говорите скорей!
– Корабль, – хрипло произнес я. – Корабль на якоре.
Кивком я указал направление.
Пыл сразу покинул ее, сменившись жалостью и состраданием.
Она покачала головой и печально произнесла:
– Корабль на якоре в пятидесяти милях от моря?..
– Вы думаете, я рехнулся? Он стоит вон там... Я поднял к глазам бинокль. Корабль был на месте. Я передал бинокль Анне.
– Возьмите чуть выше той красноватой скалы... На песке... Она опустила бинокль и ошеломленно посмотрела на меня.
– Но как он мог туда попасть? Он похож на... – она замолчала, не находя нужного слова. – Он похож на каравеллу... Нет, нет... Это просто невероятно...
Мы подошли уже довольно близко, и корабль был виден без бинокля. Я отчетливо различил три мачты с косыми парусами.
– Побережье, должно быть, сильно изменилось за последние столетия... – сказал я. – Наверное, когда-то здесь был залив...
Я не раз слышал старинные байки о корабле в пустыне. Обычно их рассказывали во время попоек, когда была выпита уже не одна бутылка. Но никто не говорил ничего определенного. То рассказывали о каком-то арабском паруснике, то о какой-то каравелле, но в эти легенды трудно было поверить... Мы так быстро шли к кораблю, словно не совершили тяжелый дневной переход.
– Португальская или испанская каравелла... – сказал я.
– Не могу понять, почему она не сгнила и не разрушилась за все эти годы...
– Песок и сухой воздух удивительно долго сохраняют самые различные предметы в их первозданном виде, а погибшие растения, трупы людей и животных высушивают и мумифицируют.
Иногда подобными качествами обладают некоторые виды почвы. Так, на родине я видел в одном склепе крестоносца, похороненного еще во времена Ричарда Львиное Сердце. Пономарь рассказывал, что у тамошней земли какой-то особенный химический состав, который сохраняет тела нетленными в течение веков. Когда мы спустились в склеп, там повсюду стояли гробы, они выглядели, как новые. По-видимому, нечто подобное произошло и здесь...
Мы преодолели пологую дюну, в четверти мили от каравеллы, стоявшей носом к высокому утесу. Вдруг яркий отблеск, словно солнечный зайчик, ударил мне в глаза.
– Вода, вон там, налево, вода!
Смотрите!
Примерно в полумиле отсюда мы увидели небольшое озерко.
– Ни слова Стайну! – сказал я. – Быть может, это будет нашим спасением...
...В оцепенении мы остановились перед старым кораблем. Якорь был засыпан песком. Орудийные порты были открыты, и из них торчали тщедушные стволы орудий. Рангоут казался еще достаточно крепким. Корабль был погружен в песок почти до орудийных портов. Позолота на носу и корме потускнела и выцвела, но все еще была различима. Я увидел штурвал на высоком юте. Я бы не удивился, если бы человек в старинном шлеме появился на палубе и окликнул нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55