- Как он выглядел?
Тут они оба услышали шаги, приближающиеся к хижине - шаги грузного
человека. Гвенара отшатнулась от Саймона и потерла плечо.
- Голос его был слишком мягким и высоким для мужчины. Злобный, как
скорпион в бочонке меда. И, когда он шел, он подволакивал ногу.
- Ну конечно же! Бледнорожий Магус!
В этот момент Моркин вошел в хижину. В его руке был большой
полыхающий факел.

6. А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ЗАМКЕ...
Хуже всего было то, что он не мог расслабиться. Если он пытался
встать, то стукался головой о низкий свод. Если пытался сесть или лечь, то
железный ошейник вначале давил его шею, затем начинал душить. Так что ему
приходилось стоять согнувшись. Руки его были связаны так крепко, что
из-под ногтей сочились струйки крови. Ноги были свободными, и он время от
времени переступал по соломе, чтобы хоть одна часть его тела
функционировала.
Вначале вернулись леди, во весь голос восхвалявшие бравого сержанта
Грейва. С ними приехал де Пуактьер, слегка прихрамывающий из-за
поврежденной лодыжки. Замок вскоре жужжал от новостей об убитом вепре и
быстром продвижении нового фаворита барона.
Прошло около часа, и стражники с наблюдательной башни прокричали
новости о другом отряде. Барон, большинство дворян и часть их охранников
на взмыленных лошадях, кое-кто с ранами от стрел, вихрем пронеслись к
воротам. Они проскакали во внутренний двор замка, громко проклиная
партизан и предателей. Богарт со смешанными чувствами увидел, что Саймона
с ними не было. Хотя некоторые видели, как он упал, один сказал, что вроде
бы убили только его лошадь, а сам он невредимый покатился по земле. После
долгой совместной работы с Саймоном Рэком Богги верил в его способности к
выживанию. Возможно, все это каким-то образом было подстроено Саймоном,
чтобы таким путем связаться с партизанами.
Когда после обеда Богарт сдал свой пост, у него было хорошее
настроение. Видимо, Саймон чисто ухитрился сделать то, чего добивался, не
теряя своих позиций в замке. И в самом деле, многие дворяне вызывались
делать вылазку, чтобы попытаться помочь павшему герою. Сам Мескарл первым
делом отправился в покои де Пуактьера и не показывался оттуда больше часа.
Появившись, он первым делом собрал на совет самых важных лордов.
Богги знал об этом, но ничего поделать не мог, и потому просто
отправился в пивнушку - предназначенную только для капралов и сержантов -
он решил слегка выпить на ночь. То количество эля, которое он выпил,
заставило бы большинство людей искать темный уголок и думать о куске льда
на голову. Он же ранним вечером был лишь слегка навеселе.
Он встал и прикрыл глаза, пытаясь прочистить мозги и понять, что же
случилось. Его вызвали в покои де Пуактьера, и он пошел, ожидая выслушать
слова соболезнования по поводу гибели его друга. Вместо этого он получил
железной перчаткой по лицу, кулаком по голове, так что он упал, а потом
его пинали, пока он не потерял сознания.
Так он и оказался здесь, прикованным, в одном из верхних донжонов. Он
примерно представлял, где оказался, потому что еще не совсем стемнело, и
тусклый свет из окошка слегка рассеивал мрак тюремной камеры.
Позже той же ночью его раздели и привели во, вне всякого сомнения,
камеру пыток замка "Фалькон". Его положили лицом вверх на стол, жирный от
застарелых пота и крови, и пропитавшийся застарелыми запахами страха. Руки
его прикрепили к верхнему краю стола, а ноги широко, до боли развели в
стороны и привязали к противоположным краям. Повернув голову, он увидел
разложенные заботливо приготовленные кнуты. Под ними были прислонены к
каменной стене различные металлические инструменты: прямые и изогнутые,
длинные и короткие, гладкие и с крюками, с зазубринами. Все были
приспособлены для того, чтобы рвать и терзать человеческое тело. На скамье
слева от него беспорядочной грудой лежали более обычные инструменты:
молотки, шилья, клещи, дрели и пилы различных размеров. Большая часть была
чистыми и сверкающими, будто недавно начищенными. Другие покрыты темными
пятнами.
Богги не было холодно, хотя он и был обнажен. Справа от него стояла
большая железная жаровня, полная пылающих углей. На углях лежала третья
группа инструментов. Хотя Богги и вывернул голову, насколько мог, он так и
не понял, что это за инструменты, потому что их рабочие части были
погружены в горящий уголь. Рядом лежали тряпки - ими палач обматывал
рукоятки инструментов, чтобы не обжечь руки себе.
Что-то случилось нехорошее, вероятно даже, худшее из возможного.
Таким образом обычно не обращаются с лучшим другом бравого воина. Однако
таким образом обращаются с приятелем того, кого подозревают в шпионаже.
Однако все другие мысли в этом направлении были прерваны скрипом
открывающейся двери. Затем дверь с грохотом захлопнулась. Пара ног
медленно спускалась по ступенькам, потом протопала по полу. Те люди,
которые привели сюда Богги, удалились. Наконец вновь пришедший попал в
поле зрения Богги, и тот понял, что остался наедине с сенешалем, Анри
Шерневалем де Пуактьером.
В правой руке у рыцаря был хлыст для верховой езды, которым тот
машинально похлопывал себя по бедру. Богги заметил, что в конец хлыста
вплетены куски проволоки. Сенешаль остановился в шаге от стола и хмуро
улыбнулся лежащему на нем человеку.
- Капрал... Зебадия... Феттер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49