Ладно, я тебе все это припомню.
Брэк проводил взглядом удаляющегося капитана. Там, куда тот направлялся, суетились навьючивавшие мулов и верблюдов погонщики и возвышался купол шатра, где ночевали Кай и Кайя. Кто-то из близнецов показался из-за полога, закрывавшего вход в шатер. Мелькнули сверкающие камни на рукаве и воротнике. Но кто из них двоих это был, Брэк разобрать не успел — полог резко задернулся, скрыв осторожного наблюдателя.
Не важно, кто из близнецов выглядывал из шатра. Брэку было ясно, что пристальный взгляд был устремлен именно на него.
* * *
В тот день караван ненамного приблизился к цели.
Лишь к полудню он обогнул долину дьявольских ям и вышел из нее с противоположной стороны. Ближе к вечеру один из верблюдов оступился на склоне дюны и сломал ногу. Несчастное животное пришлось зарезать.
Во время перевьючивания груза и переноса его на спины других верблюдов и мулов один из погонщиков нечаянно отпустил веревку, удерживающую вьючную корзину на весу. Корзина ударилась о землю достаточно сильно для того, чтобы кожаное днище в одном месте не выдержало и распоролось. Из прорехи ручьем потекли на песок необработанные драгоценные камни желтого и зеленого цветов, многие — с кулак величиной.
Закатив оплеуху незадачливому погонщику, Брэк приказал остальным немедленно собрать рассыпавшиеся камни. Подъехавший с другого конца каравана Хадриос разразился ругательствами и проклятиями.
Эта задержка стоила всем послеобеденного отдыха. Хадриос приказал идти дальше не останавливаясь. Лагерь разбили уже в полной темноте.
Погонщики изрядно переругались у своего костра в тот вечер. Брэку даже пришлось развести двух самых яростных спорщиков, уже схватившихся за ножи. Все чувствовали себя как-то неспокойно. Брэк, естественно, тоже долго не мог уснуть и ворочался под своим одеялом.
Звезд на небе не было видно. Ветер нагнал сплошную пелену туч. Стоило Брэку задремать, как перед его взором возникло истерзанное, высосанное изнутри тело Сивикса, сползающее с его руки на землю. И вновь заунывное пение стало терзать слух варвара.
* * *
Проснувшись от того, что по соседству заржал один из мулов, Брэк понял, что пение ему не приснилось. Мелодия ясно и отчетливо переливалась с дюны на дюну и растекалась по ночной пустыне.
Брэк отбросил одеяло, встал и прошелся мимо спящих верблюдов, миновал почти погасший костер погонщиков, ни один из которых не проснулся его появлении. Лишь Кес зашевелился и пробормотал во сне что-то неразборчивое.
Брэк обнаружил, что, не отдавая себе отчета в том что делает, он подкрадывается к шатру, поставленному для близнецов.
Полог шатра, не закрепленный внизу, громко хлопал на ветру. Брэк медленно, пригнувшись, преодолел остававшееся до входа в шатер расстояние.
Еще пять шагов.
Четыре.
Неподалеку шевельнулось черное пятно. Затем послышалось знакомое тяжелое дыхание. Старик Хадриос тоже спал беспокойно, причем улегся он под открытым небом, а не в своем шатре.
Болтающийся на ветру полог словно жил своей жизнью. Где-то далеко в пустыне продолжали напевать печальную мелодию два одинаковых голоса.
Три шага.
Два...
Брэк прижался к стенке шатра на расстоянии вытянутой руки от входа.
Изнутри не доносилось ни звука, ни намека на движение. Или близнецы спали как убитые или же их не было внутри шатра. Тогда — нет сомнений — это они бродят ночью по пустыне...
За спиной Брэка хрустнул песок.
Варвар напрягся изо всех сил, чтобы не обернуться. Предполагая, что по его следу крадется Горзоф, он решил подпустить его поближе.
Звук больше не повторился. Но Брэк чувствовал, что за его спиной кто-то стоит. И причем — очень близко. Казалось, можно даже различить легкое дыхание.
Напрягшись всем телом, Брэк резко, одним движением, развернулся и выхватил из ножен меч, сверкнувший в рубиновом свете догоравшего костра. У самых углей возвышался человеческий силуэт.
— Стоять! — шепотом приказал Брэк. — Кто это? Отвечай!
Неужели в ответ раздался облегченный вздох? Следом послышался шепот:
— Это я, чужестранец. Я — Поль.
Варвар быстро и бесшумно отошел от шатра. Пение в пустыне не прекратилось.
Обойдя костер, Брэк приблизился к Несторианцу. В свете тлеющих углей вышитый бисером пояс словно рассекал сверкающей полосой фигуру монаха на две части. Вблизи Брэк обратил внимание на то, как измучен брат Поль, судя по неровному дыханию и по заметным даже в темноте темным кругам под глазами.
— Что-то тревожит твой сон? — спросил монах.
— Ну, скажем, да, — ответил Брэк и, помолчав, решительно добавил: — Пение.
— Пение? — слишком поспешно выразил удивление Несторианец.
— Ты слышишь его не хуже меня и не прикидывайся, что это не так!
— Возможно. А может быть, и нет. Может быть, будет лучше для всех нас, если никто не станет признаваться в том, что он слышит.
Брэк усмехнулся:
— А что, остальные тоже слышат?
— Да. Хадриос, его дочь.
— Они тебя спрашивали, что это такое?
— Да.
— И что ты им сказал?
Ответа не последовало.
— Неужели твой Безымянный бог не призывает тебя сказать им то, что они должны знать? Ведь это пение сопровождает нас с того дня, как мы встретились, ведь так?
— Давай не будем об этом.
— Нет, будем! — грозно рявкнул Брэк, наклоняясь к Полю. — Мы оба понимаем, что нечто страшное и опасное следует за караваном, охотится за нами. И я думаю, ты знаешь, что это такое. Хотя и у меня самого есть кое-какие подозрения на этот счет.
Немного помолчав, Брэк решился:
— Сдается мне — если, конечно, мои уши меня не обманывают, — что в том шатре нет никого.
Монах вздрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104