Впрочем, может, это просто пламя ожившего на мгновение костра отразилось в расширенных, неподвижных зрачках девушки.Юноша подгреб под себя приготовленную с вечера охапку сухих листьев и, подавляя зевок, сообщил:— Вы с Эмриком были правы: сегодняшнюю ночь мы можем спать спокойно.Девушка вновь промолчала, и северянин, начиная испытывать смутное беспокойство и раздражение, приподнялся на локте:— Ты ведь говорила, до твоего селения отсюда не больше суток пути и в лес этот, кроме монапуа и твоих соплеменников, никто не суется?— Да, опасаться нечего, — ответила девушка и неожиданно спросила с чуть слышной хрипотцой в голосе: — Тебе и правда хочется спать?Плавным, кошачьим движением Чика поднялась на ноги, бросила в умирающий костер несколько сухих веток и, изогнувшись, замерла над весело заворчавшим огнем, будто впитывая всем своим гибким телом его живое тепло.Теперь пришел черед промолчать Мгалу. Не в силах отвести взгляд от изящной, отливающей красной медью девичьей фигуры, он почти физически ощутил, как она притягивает его к себе. Вид её заставляет быстрее биться сердце, прогоняет сон, будоражит кровь, вливает силу в натруженные мышцы.Беспричинно волнуясь и все же не желая поддаваться чарам этого хрупкого создания, юноша коротко фыркнул и спросил, будто продолжая начатый некогда разговор:— Значит, ты уверена, что твои родичи примут нас как друзей? У нас нет оружия, нет одежды, но есть сильные руки, и мы не будем в тягость ассунам.— Мужчины с мужественными и великодушными сердцами станут желанными гостями нашего поселка. Мои соплеменники будут рады, если вы останетесь у нас навсегда.— Ведьмин сок! Отлично сказано! Но это вовсе не входит в наши планы. Мы пробудем у вас ровно столько, сколько потребуется, чтобы заработать плащи и наконечники для стрел и копий. Я неплохой кузнец и гончар, а Эмрик, сдается мне, на все руки мастер.Чика отступила от костра и присела на корточки рядом с Мгалом. Ощутив исходящий от неё жар, испытывая одновременно влечение и непонятное замешательство, юноша невольно отодвинулся, жадно ловя в то же время трепещущими ноздрями пленительный запах сильного молодого тела, смешанный с горьковато-дурманящим, дразнящим ароматом неизвестной ему травы, которой девушка, по-видимому, успела натереться, пока он обследовал окрестности.— Зачем тебе куда-то идти? Я заменю тебе юг. Я заменю тебе Дивные города. — Чика придвинулась ближе, мерцающие глаза её звали, завораживали… Горячая ладонь девушки легла на плечо северянина. — Подари мне сезон дождей и следующий за ним зимний сезон, а потом, если намерения твои не изменятся, ступай куда хочешь, — Она изо всех сил уперлась ладонью в плечо юноши, ощутила его каменную крепость и, сдвинув брови, страстно закончила: — Я хочу иметь от тебя сына! Я хочу, чтобы ты был первым мужчиной, который заночует у моего очага.Губы Мгала раздвинулись в похожей на оскал улыбке, и он привлек Чику к себе. Сейчас он желал эту бронзовокожую девушку больше всего на свете. Кроме того, он хотел иметь сына. Какой мужчина не мечтает иметь сыновей?.. КНИГА ПЕРВАЯКРИСТАЛЛ КАЛИМЕСТИАРА Часть первая. КАРАВАН Глава перваяСОЖЖЕННАЯ ДЕРЕВНЯ Мгал склонился над плетеной корзиной, служащей его сыну колыбелью, и некоторое время безмолвно смотрел, как беспокойно ворочается в ней пухленький карапуз. Потом обернулся к Чике, взял её за локти.— Назови его Менгером. Это имя — мой талисман, может быть, и его убережет от беды, — сдавленно промолвил он и добавил: — Прощай.Молодая женщина слабо улыбнулась:— Я знала… Всегда знала, что ты уйдешь. — Привстав на цыпочки, она припала к его груди, едва сдерживая подступившие к горлу рыдания.— Пора трогаться, — хмуро поторопил её отец. Словно очнувшись, Чпка оттолкнула Мгала от себя:— Прощай! Протай, несносный непоседа! И пусть… Пусть исполнятся все твои бредовые мечты.Тяжело груженные возы, влекомые попарно запряженными волами, медленно тянулись на север, один за другим скрываясь в высокой серебристой траве. Вскоре и тот, на котором ехала Чика с ребенком, стал едва виден. Отец её, обернувшись, последний раз взглянул на несостоявшегося зятя и в знак прощального приветствия взмахнул над головой бичом.Мгал поднял сцепленные руки и чуть слышно зашептал заклинание «Счастливой дороги», хотя сам давно уже перестал верить в его силу.А возы все тянулись и тянулись, горбились выцветшими холщовыми тентами, казавшимися серыми парусами на фоне ослепительного, без единого облачка, неба, которому не было ни конца, ни края. И не было видно конца отливающей серебром степи. И то ли от бесконечности этой поглотившей наконец последнюю повозку, то ли от пронзительного блеска неба и степных ковылей, на которые смотрел Мгал уже слишком долго, глаза у него начали слезиться…— Полно печалиться, друг! — легонько хлопнул его по плечу Эмрик. — У каждого свой путь. Я видел, как поглядывал на Чику Оскол, и, клянусь Усатой змеей, место у её очага не долго будет пустовать.— Так же как и место у очага твоей Фейры, — через силу усмехнулся Мгал. — Да поможет им Вожатый Солнечного Диска.— Да поможет он всем нам.Мужчины подобрали копья и заплечные мешки с дорожным скарбом и двинулись в направлении прямо противоположном тому, в котором скрылся обоз ассунов.Сначала они шли не спеша, потом незаметно прибавили шагу. Местность вокруг была знакомая, хоженая-перехоженая. Вскоре они поднялись на один из трех холмов, у подножия которых располагался поселок ассунов, и взорам друзей открылись пестрые квадраты полей. Этой весной их не распахивали, и ни одно зерно не было брошено в землю, исправно кормившую жителей поселка многие годы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174