— Мисаурэнь указала на вынырнувшую из-за развешенных неподалеку сетей группу мужчин в темных плащах. Эмрик обернулся и едва успел подхватить начавшего медленно заваливаться набок Лагашира.— Хималь, Юндер, Сутаг! Берите его под руки, поднимайте! Да осторожнее вы, пожиратели морских червей! — не терпящим возражений тоном командовал высокий незнакомец. — Вы приплыли вместе с Магистром? Если желаете, можете идти с нами. Друзья Лагашира — мои друзья, и в моем доме вы найдете все необходимое, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок после дальней дороги.Темнота не могла скрыть жалкие лохмотья, оставшиеся от одежды путешественников, но Мисаурэнь это нисколько не смущало, а Эмрика и подавно. Ему, правда, очень не понравился тон незнакомца, однако искать другое пристанище было хлопотно, а без денег, пожалуй, и вовсе бесполезно.— Пойдем с ними, — решительно шепнула девушка, угадав его колебания. — Накормят нас, напоят, спать уложат — чего еще надо? А завтра видно будет, стоит ли в этом доме задерживаться.Никогда прежде Эмрик не принял бы приглашение прислужников Черного Магистрата разделить с ними трапезу и ночлег, но сейчас он чувствовал себя в долгу перед Лагаширом…— Пойдем, может статься, среди них нет толковых лекарей и мои умения пригодятся занемогшему Магистру, — добавила Мисаурэнь, заглядывая в лицо Эмрику.— Ладно, больше нам все равно деваться некуда, — нехотя согласился тот.Между тем незнакомец, позвав спутников мага в свой дом, перестал обращать на них внимание. Велев слугам нести Магистра со всеми необходимыми предосторожностями, он последовал за ними, нисколько не интересуясь, примут ли его приглашение Эмрик с Мисау-рэнью.Видя, что уговаривать и даже ожидать их незнакомцы не намерены, преодолевая усталость, предательскую дрожь и слабость в ногах, путешественники поспешили за людьми, уносившими недвижимое тело их товарища. А те, не зажигая факелов и фонарей, скользнув между заборами, выбрались на узкую кривую улочку и, не сбавляя шага, устремились к центру Бай-Балана. Причем у Эмрика создалось впечатление, что они делают все возможное, дабы не попасться на глаза как городским стражникам, так и случайным прохожим, которых, впрочем, не стоило опасаться встретить в это время суток, столь любезное ворам, грабителям и прочему отребью, по известным причинам недолюбливавшим свет всеблагого солнца.4Увидев толпу портовых мальчишек, средь бела дня появившихся на углу площади Нерушимой Клятвы, Федр пронзительно свистнул, предупреждая товарищей о вторжении неприятеля, и, стиснув ободранные кулаки, постарался придать своему лицу свирепое выражение. Сделать это было нелегко: сколько бы ни гримасничал он, круглое веснушчатое лицо со вздернутым, облупившимся на солнце носом и большим улыбчивым ртом не могло испугать даже грудного младенца, не говоря уже о портовой братии. Но Федр старался изо всех сил и был несказанно удивлен, видя, что исконные недруги ребят с Войлочной улицы смотрят на него как на пустое место. Смотрят и будто не видят! Так оно, собственно говоря, и было, ибо они не могли оторвать глаз от дюжины изможденных мужчин, которые нетвердой походкой шагали за тремя рыбаками. При виде чужаков мальчишка восторженно замигал глазами и, мгновенно позабыв старые счеты, с радостным визгом присоединился к ребятне, сопровождавшей потерпевших кораблекрушение от самого порта.— Откуда они взялись? Куда плыли? Сами до нас добрались? Зачем на нашу улицу пожаловали?— Баркас их в море подобрал. Глянь, чуть живые! Досталось беднягам! Несколько дней, говорят, шлюпку их шторм гонял! — наперебой делились мальчишки с Федром услышанными от рыбаков новостями. — «Красавица Ариальда» их на борт взяла, смилостивился Шимберлал! Смельчаки, видать: из Сагры в это время года не всякий в Бай-Балан поплывет…— А сюда чего идут? Почему в порту, в таверне какой-нибудь не остались? — выспрашивал Федр, пыля за чужаками.— В Дом Белых Братьев им надобно! Дело вроде у них важное. Хотели их в «Приют моряка» свести, так этот, одноглазый, заартачился. Сам чуть на ногах стоит, вместо голоса хрип один остался, а даже вина пригубить не пожелал и другим не позволил. За главного он у них, вишь — по сторонам словно зверь зыркает. То ли унгир-богатей, то ли хадас…Смекнув, что драке нынче не бывать, к шумной стае пришлых мальчишек присоединились приятели и соратники Федра, из домов начали выглядывать женщины, послышались сочувственные охи и ахи. Вид у потерпевших кораблекрушение и в самом деле вызывал жалость, и хотя жители Бай-Балана привыкли к тому, что ненасытное море ежегодно взимает с рыбаков и мореходов жестокую дань кораблями и человеческими жизнями, сердца их не очерствели. Провожая долгими взглядами группу истощенных и оборванных, словно обглоданных морем чужаков, взрослые радовались за тех, кто уцелел, и скорбели о безвозвратно сгинувших в бездонной пучине. Матери, глядя на веселящуюся ребятню, укоризненно качали головами, но мальчишкам было не до них.Федр ни на шаг не отставал от одноглазого, любуясь его узким и жестким, острым, как нож, лицом. Он не сомневался, что перед ним никакой не унгир, а отважный капитан, потерявший левый глаз в битве с дувианскими пиратами. Мальчишка был убежден, что черная повязка не только не портит, но, напротив, украшает предводителя чужаков, и даже бугристый шрам, перечеркнувший верхнюю губу одноглазого и крививший лицо его зловещей улыбкой, вызывал у Федра нестерпимую зависть. Вот это мужчина, настоящий мореход! Он, когда вырастет, станет таким же! Его корабль будет бороздить Жемчужное море в любое время года, и никакой шторм не заставит его отсиживаться на суше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159