Высокий симпатичный парень, на артиста Лундгрена чем-то похож, который в фильме «Универсальный солдат» снимался, такой же крепкий, с волевым подбородком.
Вошли во двор. Посреди двора лежит убитый огромный лохматый кобель с постриженными ушами, кавказская овчарка. Живот раздулся как барабан. Мухи вокруг роятся. Запашок от него исходил, скажу, неисприятных. Стекла в окнах выбиты — видны следы от разлёта осколков. Никого нет. Поднялись на крыльцо. Двери нараспашку. Осторожно заглянули внутрь. Хозяев нет. Все в коврах. Осмотрели комнаты. В большой комнате разбросаны по полу вещи, окровавленные бинты и одежда. На стене ковёр на нем старые ружья, сабли, кинжалы, рог с чеканкой на цепочке. На другой — увеличенные пожелтевшие старые фотографии в рамках. На одной из фоток пожилой бородатый чеченец в каракулевой папахе с лентой поперёк, наверное, хадж совершил в Мекку, на второй — женщина в тёмном.
— Глянь, целый арсенал! — вырвалось в восхищении у Максимова, заворожённо уставившегося на оружие.
— Прям, Оружейная палата!
Идём по коридору. Ещё одна комната. В ней музыкальный центр, телевизор, переносная магнитола, наверное, здесь жила молодёжь.
— Может возьмём? — кивнул на магнитолу рядовой Свистунов. — С музыкой будем!
— Тебе, «батя» возьмёт! Неделю будешь сопли кровавые утирать! — отозвался Эдик Пашутин. — Мародёр хренов!
— Все равно «контрабасы» оприходуют!
— Забыл, как он отметелил Воронова за кинжал? Он тебе быстро вправит мозги! — добавил Максимов.
Прошмонали тщательно все комнаты, перевернули все верх дном. В одной из нижних комнат нашли укромный тайничок, а в нем: новёхонький гранатомёт «муха», с пяток выстрелов к гранатомёту РПГ, гранаты Ф-1 и ящик тротиловых шашек.
Спустились в подвал. Туда вели крутые ступеньки. На лестнице внизу полумрак. Противно скрипнула дверь. Старший лейтенант Колосков и рядовой Пашутин исчезли за дверью, мы же спускаемся следом.
Вдруг из-за двери появляется Эдик Пашутин. Белый как смерть. Глаза вылезли из орбит. Сползает вдоль стены на пол. Мы, присев, приготовились к бою. Всех бьёт мандраж. Сержант Афонин «эфку» уже начал лапать.
— Самурский, Афонин! Где вы там? Идите сюда! — вдруг раздался приглушённый голос Колоскова.
Входим с опаской в помещение подвала.
Вдоль стен какие-то бочки, ящики, корзины, коробки. Висят гирлянды лука, чеснока, перца. Через маленькие оконца под потолком падает тусклый свет. Посреди помещения стоит Квазик, напротив него на полу, залитом кровью, вповалку лежат убитые. Сколько их там? Человек шесть, семь. В камуфляже, тельняшках, свитерах, босиком. Судя по лицам, это не молодые ребята, не срочники. Смрад жуткий! Полумрак. Толком ничего не видно. Похоже контрактники, видно, что не зеленые пацаны. Кругом запёкшаяся кровища, одежда изодранна вся. Тельняшки, свитера лоскутами как лапша, похоже, здорово их кромсали ножами. Потом постреляли всех в упор.
— Падлы! — вырвалось у Максимова.
— Похоже, «контрабасы», — тихо сказал Афонин и протянул было руку, чтобы перевернуть верхнее тело.
— Или ОМОН.
— Куда! Растяжка! Твою мать! — заорал Квазик, свирепо вращая глазами и отдёргивая руку сержанта. — Видишь, тоненькая проволочка под нижнего уходит!
Мы чуть в штаны не наложили от страха, так нам, вдруг, нехорошо стало. В жар всех бросило, ещё бы секунда и все там были. Да, про такие сюрпризы нам бывший ротный, капитан Шилов, много рассказывал, как эти сволочи мины-ловушки устраивают, используя для этого трупы. Под убитых подкладывают гранату Ф-1 без чеки, так чтобы рычаг был трупом прижат. Трогаешь тело, и через шесть секунд твои кишки на проводах болтаются! Или подкладывают мину-ловушку МЛ-7, под какой-нибудь предмет, типа фляжки. Поднял и ты уже в очередь на свиданье к всевышнему записан. У лестницы у входа безбожно рвало Пашутина. Согнулся в три погибели, лицо багровое, глаза квадратные, слезы капают с кончика носа. Жалко на него смотреть, беднягу.
Были мы, буквально, меньше минуты, невозможно там находиться, тела уж нескольо дней лежат: разлагаться стали. Того и гляди, вывернет на изнанку. Выбрались наружу, еле отдышались. Закурили. Теперь уже Димку вырвало, прямо в комнате на ковёр. Мы настолько пропитались трупным запахом, что потом несколько дней воротники бушлатов и шапки отдавали душком. Да, без сапёров сюда соваться не стоит. Гиблое дело. Сообщили о страшной находке командованию. Через пару недель опять проверяли ту хату, барахло кто-то уже прибрал к рукам. Местные вряд ли возьмут, вера не позволяет. Заглянули в подвал, а там все по-прежнему. Одни крысы по углам шмыгают. Ребята, как лежали, так и лежат. Никто их оттуда не забрал. Никому до них дела нет. А они ведь, числятся пропавшими без вести. Дома, наверное, ждут матери, жены, дети. Может быть, на что-то ещё надеются, а может, даже не знают, что они пропали.
Особенно зверствуют наёмники. В Курчалое, кажется, это было, задержали одного подозрительного, рыжего заросшего хохла, со шрамом на лбу. Выдавал себя за заложника. Рассказывал всякие жуткие вещи: как страдал, как неоднократно пытался бежать, как над ним измывались, как на цепи держали словно собаку. Ну, а мы, лопухи, «матюгальники» пооткрывали, слюни и сопли от жалости распустили. Да, тут Стефаныч, старший прапорщик наш, на всякий случай решил вдруг его обыскать. И, что ты, думаешь? Нашли у того, козла бородатого, пачку скомканных долларов и связку жетонов. Смертники солдатские, сволочь паршивая, коллекционировал. Но жадность, как говорится, «фраера» сгубила! Видно, жалко ему было с «зелёненькими» и боевыми трофеями расставаться, вот и сгорел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16