Причиной переполоха был скромный младший капрал ветеринарной службы – слишком стеснительный, чтобы вслух обсуждать ту выдающуюся роль, которую он сыграл во всем, что случилось той ночью, однако именно ему было лучше других известно, кто первым открыл стрельбу. Должно быть, ему успели рассказать только о мулах, которые, пугая часовых, бродили по ночам вокруг лагеря, поэтому он не сумел узнать в темноте самого обыкновенного светлячка и растерялся. Увидев огонек, медленно двигавшийся между стволами грозно-неподвижных деревьев в непосредственной близости от уборной, где он сидел в засаде, бедняга сначала заморгал, затем крепко зажмурился. Когда он открыл глаза, упрямые огоньки все еще приплясывали между деревьями, подмигивая друг другу, то исчезая, то снова появляясь совсем в другом месте. В панике капрал привстал над стульчаком и, не глядя, схватился одной рукой за штаны, а другой – за автомат «стэн».Огни приближались стремительными рывками. Объятый ужасом, капрал пробормотал что-то невнятное, дергая одновременно за поясной ремень и за спусковой крючок. К несчастью, ствол автомата запутался в одежде, и солдат, тщетно пытаясь прицелиться, выпустил полмагазина прямо сквозь ткань, превратив форменные брюки в тлеющие лохмотья. Светляки, естественно, нисколько не пострадали, но в лагере сразу поднялась суматоха.В сумеречной темноте джунглей метались и сталкивались люди и тени. Среди деревьев раздавались громкие вопли и команды, однако многие из них были, мягко говоря, невнятными, не слышными за общим шумом, а те, что удавалось разобрать, никто и не думал выполнять. Солдаты то и дело падали, споткнувшись о веревки палаток, или с треском сталкивались головами, так что в конце концов на верхушках пальм проснулись обитавшие там существа, с трепетом и ужасом взирали они на кавардак в лагере. У северных ворот снова поднялась стрельба – это часовые палили по болоту, так как теперь они были уверены, что трясина ворочается и вздыхает не просто так.Окончательно разбуженные трескучей пальбой, Бригг и Синклер, спотыкаясь, ринулись к воротам лагеря, где, собственно говоря, и находился вверенный им пост. У ворот их едва не расстрелял в упор перепуганный малайский солдат, но он, к счастью, забыл снять оружие с предохранителя.Когда началась стрельба, шестеро солдат из пенглинского гарнизона, – невинные, как девочки-герлскауты, – мирно спали в палатке-колоколе ногами к центральному столбу. После первых же выстрелов рядовой Таскер, завывая в темноте, словно слепой волк, ринулся навстречу неясному светлому пятну, которое он принял за дверь.Единственным человеком, который в этой суматохе действовал собранно и целеустремленно, был сержант Дрисколл. Прибыв к своему подразделению, он сразу увидел, что из стены палатки торчит голова Таскера, который стал похож на полуодетую лошадь из школьной пантомимы. Выстрелы затихли, а большинство новобранцев, перестав бестолково метаться из стороны в сторону, плашмя лежали на земле.– Что случилось, Таскер? – сурово спросил Дрисколл.– Я застрял, сержант, – пожаловался солдат. – В темноте мне показалось, что это и есть дверь.– Но это была не она, верно?– Никак нет, – вынужден был признать Таскер. – Просто сраное маленькое окно. Но ведь было очень темно…Дрисколл резко, по-регбийному, толкнул Таскера ладонью в лоб, и его голова благополучно выскользнула из тесной дыры. Потом сержант протопал ко входу в палатку, где сгрудились остальные ее обитатели. Здесь были Джекобс, Лонтри, впавший от волнения в ступор капрал Брук, а также рядовые Фостер и Вильерс, крепко державшие друг друга за руки.– Дерьмо собачье! – выругался Дрисколл. – Какого черта вы их нацепили? Зачем вам пижамы! Вы же не… не… Вы находитесь на военной службе, черт побери! Вамне положено!…Его голос задрожал и сорвался.– Но нам никто ничего не сказал, – несмело возразил Лонтри. – Вот мы и…– Боже всемогущий! – прошептал Дрисколл. – Боже всемогущий и милосердный!…Он посмотрел на Вильерса и Фостера.– Прекратите держаться за руки! – рявкнул он вдруг.За палаткой послышалась какая-то возня. Дрисколл быстро взвел «стэн» и пошел в обход, двигаясь нервным, пружинистым, как у охотничьей собаки, шагом. Вскоре он вернулся в обществе начальника учебного сбора Уилфри-да Бромли Пикеринга.– Все в порядке, сержант, – успокоил Дрисколла полковник. – Все в порядке, мальчики. Не надо волноваться. Просто один из наших молодых солдат испугался и начал стрелять во что-то, что ему привиделось в темноте. Вполне простительная ошибка. Так что давайте спать, мальчики, это было не нападение. По местам, по местам…Дрисколл выстроил свое одетое в пижамы отделение и, отдав команду «смирно», четко отсалютовал полковнику. Затем он отправил новобранцев в палатку, досыпать. Сначала, правда, он хотел спросить их, почему они не захватили с собой плюшевых мишек и кукол, с которыми привыкли ложиться в кровать дома, но передумал. Скорее всего, это было просто бессмысленно. Что же случилось с армией, Боже, что же с ней такое, если по тревоге сам полковник появляется перед подчиненными в шелковом розовом ночном халате, да еще с вышитой на спине голубой антилопой?
Рассвет налетал, как правило, с востока, со стороны океана. Все начиналось и кончалось минуты за три, в течение которых утреннеенебо неистово полыхало малиново-алым, а в рощицах за болотом, сотрясая листву, бесчинствовали невидимые стаи обезьян.В семь утра весь лагерь уже был на плацу – на пыльной площадке, с четырех сторон окруженной палатками. Выстроившись повзводно, солдаты старательно высовывали языки, пока офицер медицинской службы проходил по рядам, вкладывая в разинутые рты пилюли от малярии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86