Это был «Юнкерс-88». Первым желанием у летчика было поднять нос самолета и попытать счастья сбить врага. Но вовремя вспомнил предупреждение капитана В. С. Свирчевского: «В воздушный бой не ввязываться!»
Подлетели к вражескому аэродрому, вышли на боевой курс. Штурман В. Просвиров включил фотоаппараты. По самолету ударили зенитки. Но Янков строго выдерживал курс. Выполнив первый заход, зашли на второй. Снаряды по-прежнему рвались вокруг пикировщика. «Петляков» вздрагивал, но продолжал идти боевым курсом. И вдруг - тревожный голос Мартусова:
- Справа сзади два истребителя!
Янков перевел моторы на максимальный режим, оглянулся. «Мессеры» догоняли. Они были уже на расстоянии полукилометра. «Сейчас ударят из пушек!» - подумал Янков и ввел самолет в глубокое скольжение. Первую атаку истребителей удалось сорвать. Но минуты через три стрелок-радист снова выкрикнул:
- Нас догоняют! Фашисты рядом!
Пришлось принимать бой, спасать важные разведданные, запечатленные на фотопленке. На «пешке» привели в действие все бортовое оружие. Пошли в ход и авиационные гранаты АГ-2. Фашистские летчики особенно страшились их.
Из того боя экипаж вышел победителем. Сбить истребитель, правда, не удалось, зато фотопленку доставил целой и невредимой. А ей в дни операции «Багратион» не было цены.
Майор Володин и капитан Свирчевский встретили экипаж старшего лейтенанта Янкова, выслушали доклад командира, поздравили с боевым крещением.
- Первый блин, но совсем не комом! - улыбаясь, сказал Володин. - Однако хотелось бы услышать, какие выводы сделал экипаж из этого вылета.
- Во-первых, спокойных боевых вылетов не бывает, - ответил Янков. - Воздушная обстановка быстро меняется, в любой момент необходимо быть готовым к действиям в самой сложной ситуации. Во-вторых, перед вылетом важно четко распределить обязанности между членами экипажа по этапам полета, чтобы максимум внимания уделять разведке. И в-третьих, для сохранения ориентировки при переходе с большой высоты на малую следует намечать два-три характерных наземных ориентира, от которых потом уходить на свой аэродром.
С большим напряжением трудились воздушные разведчики, добывая информацию для командования фронта. Не все экипажи возвращались на аэродром. Так, 3 июля не дождались однополчане экипажа лейтенанта Василия Паяльникова (штурман младший лейтенант Павел Пучков, стрелок-радист старший сержант Евгений Насоловец). Поиски экипажа ничего не дали, его посчитали погибшим. Однако через десять дней в полк прибыл Павел Пучков и Евгений Насоловец, а через неделю вернулся и Василий Паяльников. Причем летчик был исхудавший, осунувшийся.
А приключилось в том полете вот что. Выполняя разведку в районе Вильнюса и Сморгони, В. Паяльников и П. Пучков обнаружили возводимый гитлеровцами рубеж обороны по реке Вилия. Вышли на боевой курс, включили фотоаппараты. В этот момент старший сержант Е. Насоловец доложил по СПУ:
- Четыре «мессера» идут на сближение!
«Надо уходить в облака!» - среагировал Паяльников.
Дав моторам максимальные обороты, летчик повел «пешку» вверх. Четыре фашистских истребителя разделились на две пары и рванулись в атаку. Из-за рева моторов Паяльников не услышал доклад стрелка-радиста, который сообщил об атаке врага.
Противоистребительный маневр своевременно выполнить не удалось. Экипажу пришлось вступить в неравный бой. Евгений Насоловец пулеметным огнем скосил одного «мессера». Другой истребитель все же ударил очередью по левому мотору. Пара Ме-109 открыла огонь по кабине стрелка-радиста. Повреждена масло-водосистема «петлякова», сзади появился белый шлейф. Паяльников бросил машину в отвесное пикирование. Фашисты увидели, что за самолетом остается полоса густого дыма, посчитали его сбитым и взяли курс на свой аэродром. Василий Паяльников вывел «пешку» из пикирования на бреющем полете над самой поверхностью озера Нарочь. Посмотрел на приборы и ахнул: температура воды и масла поднялась выше 100 градусов, то есть выше всяких максимально допустимых норм. Спасение одно - набрать побольше высоты, чтобы не утонуть в озере. Едва вскарабкался до 2000 метров, как левый мотор заклинило, винт остановился. Дальше шли на одном. Когда озеро осталось позади, обнаружили на дороге отступавшие гитлеровские войска - автомашины, танки, артиллерию. Пучков машинально наносил на карту данные об увиденном, а сам думал: «Дотянем ли до своих? Или эти данные не пригодятся уже никому?»
Фашисты открыли по воздушному разведчику зенитный огонь. Паяльников попытался выполнить противозенитный маневр - скольжение на работающий мотор. Но на высоте 600 метров отказал и он. Летчик выключил зажигание, перекрыл пожарные краны и, планируя машину, повел ее на посадку. Фашисты, как угорелые, разбегались от дороги - они уже знали, как могут погибать советские летчики.
Впереди по курсу Паяльников увидел лесную поляну с дозревавшей рожью и решил, что время для последнего пике на скопление фашистов еще не настало. Поляна оказалась маловатой, и «пешка» врезалась в дерево. Командир экипажа потерял сознание. Евгений Насоловец вытащил его из кабины, потом полез к штурману, который был ранен. Когда Паяльников очнулся, вместе с Пучковым определили место нахождения. Это было в тылу врага, километрах в 60 от линии фронта. Насоловец сказал:
- Давайте уходить отсюда побыстрее, а не то как бы фашисты лес не прочесали.
- Они сюда носа не сунут, - успокоил его Паяльников.
- Здесь партизанская зона, - пояснил Пучков.
- Да, вот сейчас бы встретиться нам с партизанами в самый раз! - заметил Паяльников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69