Он надеялся на гибкость ума, на сообразительность молодого человека…– Пошли его на…! – бессильно выругался Николай.Перевода не потребовалось. В глазах Раббани мелькнула ярость. Однако он сдержался и, прежде чем уйти, сказал: пусть пленный подумает о своей дальнейшей судьбе. Но делать это ему придется в другом, менее комфортабельном месте.Не успела за чернобородым закрыться дверь, как ворвались двое, стащили Николая с койки, волоком потащили по длинному коридору. Звякнул засов, со скрипом отверзлась металлическая решетка. Николая с размаху швырнули. Покатившись по лестнице, он рухнул на цементный пол и потерял сознание. А когда очнулся, обнаружил, что снова онемели начавшие было отходить ноги, бедра, таз. В полумраке подвала увидел несколько сидевших у стен человек. Никто на новичка не обращал внимания. Но вот один обернулся, и Николай ахнул. То был ротный, старший лейтенант. 2 Старший лейтенант Сергеев Алексей Игоревич, 1960 года рождения, призван из г. Львова, женат, имеет дочь, захвачен в плен при выполнении боевого задания в провинции Парван 17 марта 1985 года.
Ни лечь, ни сесть. Но и стоять нет сил…Тело – сплошной нарыв. Ноги – опухшие пудовые колоды. Лицо, спина, грудь в синяках, кровоподтеках. Кожа с подбородка сорвана, рана гноится. Правый глаз заплыл. Когда главарь банды ударил мослатым кулачищем в висок, жизнь повисла на ниточке, на паутинке…Алексей отстреливался до последнего. Рядом, неподалеку, вокруг лежали в нелепых позах, в лужах крови ребята – остатки его роты. Далеко позади, в нескольких часах стремительного бега – перевал. Там Пушник. Он сам сказал: «Мотай отсюда, старлей. Сбереги хоть этих… А я не ходок. Да и кому-то надо вас прикрыть…»Охотно согласившись, Алексей выделил Пушнику ручной пулемет (все равно тащить тяжело), половину боезапаса, гранаты. Подумал: идти старшина не может, тащить на горбу означает погибнуть всем. В конце концов тот сам виноват в случившемся, должен был на своем настоять…Поспешно отходя в долину, Алексей долго слышал за, спиной дробные пулеметные очереди. Потом грохнуло несколько разрывов – стихло.Ребята остановились. Замерли в почетном карауле. Алексей скомандовал: «За мной! Не отставать!..» И побежал. Жаль Пушника. Жаль остальных. Но ведь война… Прапорщик, конечно, предупреждал: на перевале возможна засада. Требовал изменить маршрут. Он вообще все время пытался унизить старшего лейтенанта. То наставлял, учил жить, то подменял приказ ротного своим. И совершенно не брал в расчет, что Сергеев не салага, окончил высшее десантное училище. Сам факт Принадлежности к элитарному роду войск подтверждает высокие морально-боевые качества офицера, который в Афганистан, между прочим, напросился сам. Смелости Алексею не занимать, на счету сто двадцать парашютных прыжков. А опыта маловато? Так ведь затем и война, чтобы его приобрести.Теперь-то он понимал, надо было довериться Пушнику. Перехватить караван с оружием в провинции Парван все равно не удалось. Сколько сделано ошибок, сколько потеряно людей, и ничего не отмотаешь назад. Не полез бы в трижды проклятое ущелье, не разрешил бы привал во время отступления, встал бы на часы сам…Их настигли под вечер. Бойцы выбились из сил, рухнули на землю, моментально уснули. Часовые, уверенные, что группа от духов оторвалась, тоже заснули – стоя. Ну и…Увидев Пушника в подвале, Алексей не сразу пришел в себя. Долго вглядывался в привидение, явившееся с того света, и наконец, собравшись с силами, подполз.– Что, не узнаешь? – спросил Пушник. Он лежал посреди камеры, разбросав ноги, не в силах сдвинуться с места.– Господи, живой, – ошеломленно протянул Алексей. – Как же это?– Как видишь… Помоги до стены добраться. Спина проклятая…– Не прошла? – спросил Алексей, тут же почувствовав нелепость вопроса. С неожиданной силой вспыхнуло прежде неведомое жгучее чувство вины – перед прапорщиком, перед погибшими солдатами. – Ты на меня… того, – глухо сказал Алексей, помогая прапорщику отползти от лестницы. – Прости, если можешь…– Ладно, – поморщился Пушник, – покаяние отменяется. Оба оказались в дерьме.– Но ты ведь старше? Почему не согнул меня? Я бы в конце концов послушался. Я бы подчинился…– Не бей себя в грудь, старлей. Поздно. Лучше расскажи, как влип.Как?!За дни в плену, дни позора, Алексей заново переосмыслил оставшуюся за пределами тюрьмы жизнь. Он стрелял. Стрелял, пока мог, пока были патроны, – что еще оставалось делать? Духи выместили на нем одном за всех своих убитых. Больше никого не оставалось. Его остервенело били, пинали ногами, пока не превратили в окровавленный куль. Окатывали водой, поднимали с земли и снова били. Он научился закрывать голову руками, свертываться калачиком, чтобы удары не попадали в живот. Счет дням был потерян.– Почему же тебя не убили? – жестко спросил Пушник.– Почему?.. Не знаю. Нет, вру – знаю. Нашли вкомбинезоне погоны. Я новые купил, собирался на китель пришить. Забыл перед выходом вытащить из кармана. За поимку офицера духи, сам знаешь, большие деньги получают – вот и не убили. Но имени своего я не назвал.– Не назвал? Герой, значит? Молодец, старлей, – усмехнулся Пушник. – А вот я засветился. Со всем своим опытом и знанием обстановки. Я, брат, военный билет на операцию прихватил.– Зачем?– Вопрос на засыпку…Загремел открываемый на двери засов, и в камере появились охранники с автоматами через плечо. Один ткнул пальцем в Алексея и шепеляво выговорил:– Па-ш-шел…Это слово знал здесь каждый. Оно произносилось на разные лады и могло означать вызов на допрос, вывод на работу, а то и на казнь.– Ну, вот и опять по мою душу, – пробормотал Алексей, с невероятным трудом поднимаясь с пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31