Что же вы не пригласите хозяйку дома танцевать?
— Я не умею танцевать, — признался Хольт.
— Поставьте фокстрот! — крикнула фрау Цише девушке, сидевшей у проигрывателя, и, взяв Хольта за руку, показала ему несложный шаг. Хольт оказался понятливым учеником. — У вас получается бесподобно! — уверяла она его. С трепетным сердцем держал он ее в объятиях, осторожно и бережно, словно хрупкую вазу. Его правая ладонь ощущала сквозь тонкий шелк упругость ее спины. Пластинка кончилась. Но Хольт горячо взмолился: — Пожалуйста, еще раз!.. — Мерные движения танца погружали его в какое-то сладостное опьянение, он испытывал беспричинный восторг, все его чувства были напряжены. Он легко, а потом чуть крепче прижал ее к себе и сам испугался своей смелости.
Но когда и этот танец кончился — увы, слишком скоро, — она показалась ему еще более недоступной, чем когда-либо. Ревниво следил он, как она танцует с другими.
Подносы с бутербродами передавали из рук в руки. Сардинки в масле! Но он отказался от еды, хоть и был голоден. Наконец он подсел к хористкам, попросил себе коньяку — рюмку, другую, — но болтовня этих девушек и их размалеванные лица вызывали в нем отвращение.
Он собрался с духом и снова пригласил фрау Цише. Коньяк придал ему смелости, и он бесцеремонно толкнул актера, грозившего его опередить. Она засмеялась.
— Как видишь, Фриц, наши храбрые воины требуют, чтобы их обслуживали вне очереди!
Он смотрел на нее сверху вниз. Выпитое вино кружило голову. Были бы мы с ней вдвоем — я поцеловал бы ее. Вдруг послышался грохот, звон разбитых стаканов, истерический визг хористок. Унтер-офицер во весь свой рост растянулся на паркете. Двое актеров подняли его, фрау Цише и не глянула в ту сторону.
— Отведите его в ванную!.. Он пьян, — пояснила она Хольту. — Он так боится возвращения на фронт, что пьет без просыпу! — Она посмотрела на часы. — Через десять минут я выгоню всю эту братию!
По радиосети послышались позывные. Голос диктора объявил: «Крупные силы авиации противника приближаются к территории рейха…» «Приготовиться к ведению огня!» — подумал Хольт. Бежать! Если попадется такси, успею еще доехать! Он увидел испуг в глазах фрау Цише. Нет, останусь! Так уж у них повелось, хоть это никому и не вменялось в обязанность, чтобы отпускники при сигнале воздушной тревоги возвращались в часть. Останусь, решил Хольт.
Гости с шумом спускались по лестнице, упившегося унтер-офицера погрузили в машину. Фрау Цише покрикивала на девушку, отбывавшую у нее в доме годичную повинность.
— Нашли время возиться с посудой! Отнесите чемоданы в убежище, да поскорее. — Надев шубку, она в изнеможении упала в кресло. Сирены провыли первое предупреждение. Хольт открыл в темных комнатах все окна. В накуренной гостиной повеяло свежестью. Слышно было, как жильцы по всему дому спешат вниз, в убежище.
Фрау Цише трепетала, словно робкий, беспомощный ребенок.
— Это же никаких нервов не хватит. Вечные тревоги! С ума можно сойти!
— Что же заставляет вас сидеть в Эссене? — спросил Хольт.
— Муж считает, что мне нельзя уезжать: это может кое-кому не понравиться.
— Что за чепуха! Кому может понравиться, чтобы вы сидели здесь, пока вас самих не накроет! — Белобрысый толстяк по-прежнему вызывал в нем острую неостывающую ненависть.
Снова то усиливающийся, то замирающий вой сирен.
— Скорее в убежище!
— Не торопитесь, — сказал он и с видом превосходства направился к радиоприемнику. — Они только подошли к стопятидесятикилометровой зоне. Скажите, ваш приемник берет волну зенитного передатчика?
— Да, но это же китайская грамота!
— Ничего, я в ней разбираюсь.
Она опустилась рядом с ним на колени, шкала радиоприемника освещала ее лицо. Земцкий научил Хольта ориентироваться по большой карте с топографическими квадратами. «Скоростная эскадрилья от Марты — Генриха 64 движется по направлению Северный полюс — Ида 17».
— Это «следопыты»!.. Они в районе Динслакена… Если не изменят направление, должны пролететь южнее.
Позывные прекратились, голос диктора объявил: «Скоростная эскадрилья от …»
— Летят мимо, — сказал Хольт.
— А как скажут, если они летят на нас?
— Это я расскажу вам при случае. — Он прислушался к голосу диктора. — Бомбардировщики идут следом, мы остаемся в стороне!
— Мой пасынок мог бы мне давно это объяснить! — пожаловалась она. Где-то заговорили тяжелые зенитки, их грохот врывался в открытые окна; казалось, стреляют рядом.
Хольт прислушался.
— Бьют по «следопытам», — сказал он.
— Как только вы можете быть так спокойны? Отведите меня в убежище, я боюсь. — Она повисла у него на руке, и он спустился с лей по лестнице.
В подъезде маячила хмурая фигура коменданта бомбоубежища. Он с любопытством уставился на Хольта. «Долго же вы собирались! Вам давно пора быть внизу». Подвал был глубокий, стены укреплены балками. В проходах кучками толпились люди. Фрау Цише открыла дверцу где-то в глубине. «Я не хочу быть на народе». Стены опрятного чуланчика тоже были укреплены балками. Черта с два они помогут, думал Хольт с досадой. Он предпочел бы оказаться в орудийном окопе, под открытым небом.
Они уселись. Она все еще цеплялась за него, ее бил озноб, и она тесно к нему прижималась. В проходе горела слабая лампочка. Грохот зениток звучал здесь приглушенно.
Они сидели рядом и молчали. Наконец она сказала:
— Все эти люди действуют мне на нервы. А с вами я спокойна.
— Да и я, пожалуй, в такой дыре натерпелся бы страху. И все же я ужасно рад, что могу побыть с вами. — Он скорее почувствовал, чем увидел, что она бегло на него взглянула, а потом опять уставилась в пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183