Вахмистр отделил самых слабых и низкорослых — среди них оказался и Земцкий — и посмотрел на часы.
— До двенадцати огневая служба и боевая работа на приборах, после обеда два часа строевых занятий — это чтобы желудок у вас лучше варил. — Он сделал знак юношам, отобранным для работы на приборах управления, и вместе с одним из старших ефрейторов увел их на занятия. Вольцов, Хольт, Гомулка и Феттер старались держаться вместе. К ним присоединились Рутшер, Вебер, Бранцнер, Кирш и Каттнер. Двумя отделениями по девять человек они направились на огневую позицию.
Орудийный расчет состоял из девяти человек и старшего ефрейтора. Шмидлинг привел свой взвод в орудийный окоп, приказал снять с пушки чехол и приступил к занятиям.
Чем этот человек занимался до войны? — думал Хольт. Люди вроде Шмидлинга были ему чужды. Может, у него свой хутор в горах? Крестьянину-горцу не с кем словом перемолвиться за пахотой или севом, а тут изволь вести урок. Он, конечно, предпочел бы сидеть на хуторе, вон как его трясет от волнения. Ничего не попишешь, война — делай, что прикажут.
Шмидлинг велел открыть один из блиндажей для боеприпасов, и это вызвало общий интерес. Все здесь было так ново, так увлекательно! Пушка, настоящая пушка, это тебе не школа с неправильными глаголами, математическими формулами и прочей галиматьей!
— Эти патроны боевые? — спросил Феттер, почтительно посматривая на блестящие шляпки гильз в ладонь величиной, выглядывающие из корзин. Шмидлинг пропустил этот вопрос мимо ушей. Он показал своим ученикам блиндаж для расчета и деревянные таблички с цифрами — от единицы до двенадцати, — висевшие по стенкам орудийного окопа и указывавшие направление; цифра двенадцать указывала на север, шесть — на юг, три — на восток, девять — на запад. По команде «Воздух, направление девять — самолет!» ствол пушки надо направить на цифру девять» Шмидлинг почесал в затылке, снял фуражку, утер ливший с него градом пот и объявил пятиминутный перерыв; юноши направились в блиндаж для расчета.
Блиндаж, куда Хольт, наклонившись, втиснулся через узкий проход, шел во всю ширину орудийного окопа. Вдоль стен стояли деревянные лавки. Хольт увидел ящик с перевязочным материалом, слуховые приборы наводчиков и командира орудия, висевшие на крюке, ящик с инструментами и ветошью, а также лежавшую в углу тяжелую стальную кувалду. Вольцов, Хольт и Гомулка закурили.
— Давайте не доводить Шмидлинга, — сказал Хольт. — Он в сущности малый неплохой.
— Возможно, но если он и дальше будет так тянуть за душу, придется мне взять урок на себя, — сказал Вольцов.
Тут как раз Шмидлинг заглянул в блиндаж и крикнул:
— Вашему брату курить не положено!
Хольт молча протянул ему свою коробку, и Шмидлинга не пришлось уговаривать…
Вскоре опять начались его мучения.
— А теперь — ох, и тяжкое дело! Это, стало быть, зенитное орудие, верно? Но это орудие никакое не орудие, ясно? — Тут вмешался Вольцов и разгрыз для Шмидлинга этот твердый орешек. — А раз вы так хорошо все знаете, валяйте дальше! Мне и то языком трепать надоело.
Орудие — собирательное понятие для разных видов тяжелого огнестрельного оружия, — примерно так повел объяснение Вольцов; артиллерийское орудие в обычном смысле слова — это тяжелое огнестрельное оружие для стрельбы непрямой наводкой с большим углом возвышения. Тогда как зенитная пушка — орудие с отлогой траекторией, с длинным стволом и большой скоростью снаряда. Только дурак, судя по большому углу возвышения, может вообразить, будто в зенитной артиллерии речь идет о навесном огне, ведь цель-то находится в воздухе!
Шмидлинг довольно закивал и стал объяснять дальше.
Это орудие носит название зенитной пушки восемьдесят пять — восемьдесят восемь. В двадцатых годах ее построили на заводе Крупна и продали России. (Вот так так! — подумал Хольт. Большевики — заведомо наши заклятые враги, а Крупп им поставляет пушки!..) Калибр ее в то время составлял 76,2 мм, но русские приделали к этим пушкам новый ствол калибра 85 мм, и, поскольку .этот калибр оказался немного велик для лафета, ствол снабдили дульным тормозом. «А что это такое, потом узнаете». В 1941 году пушки были захвачены нами, стволы рассверлили и калибр увеличили до 88 мм. Отсюда и название — 85/88, по-солдатски — «русский клистир»… »А когда будет у нас смотр, называйте ее настоящим именем!»
Для этого объяснения Шмидлингу понадобилось добрых полчаса.
— Когда будет смотр, вам надо рассказать это без запинки, ясно? — О предстоящем смотре он вспоминал часто и с сокрушением.
Дальше урок повел Вольцов — медлительность Шмидлинга действовала ему на нервы.
— Если я что не так скажу, вы меня поправите, — успокоил он Шмидлинга. Но у того почти не нашлось никаких поправок, пока Вольцов рассказывал о лафете с крестовидным основанием, о шасси, о верхнем и нижнем станке лафета, о домкратах и цоколе.
— Ишь какой шустрый малый! — похвалил его Шмидлинг, когда Вольцов стал объяснять, как орудие закрепляется на грунте, а также действие домкратов.
Вольцов перешел к описанию механизма наводки. Он сел на стальное сиденье механизма горизонтальной наводки, прикрепленное к правой стороне верхнего станка лафета, уперся ногами в педали, повернул рулевой маховик и поехал вместе с пушкой кругом, словно на карусели. Остальным тоже захотелось это проделать, но Шмидлинг погнал их от орудия.
Вольцов рассказал о действии тормоза отката, на котором покоился ствол, и воздушного накатника, приводящего ствол после выстрела в нормальное положение и заполненного «коричневой тормозной жидкостью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183