ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Это был давешний унтер-офицер, храпевший в холле.
— Позаботьтесь насчет горючего! — приказал ему генерал, хватаясь за лоб. Он приподнялся на локте. — Не могу понять, куда девался Шрейер.
— Они пили всю ночь напролет, — шепотом пояснил другу Вольцов.
— Господин обер-лейтенант отбыл нынче утром, спешил повидать супругу, — доложил унтер-офицер.
— Да, да, правильно! — сказал генерал. — Вспомнил… Я еще кое-куда собирался. Венцке должен меня быстро отвезти… Общий отъезд шестнадцать ноль-ноль. Все!
Унтер-офицер, грохоча сапогами, спустился вниз. Слышно было, как под открытыми окнами заводят мотор, и вскоре его гудение заглохло вдали. Рядом хлопнула дверь, по всему дому снова пронеслись душераздирающие крики.
— Да, да, правильно! — повторил генерал. Он поднялся, кряхтя, влез в голубой мундир летчика и дал обоим друзьям натянуть себе сапоги.
— Отвезу сейчас Сибиллу. В этих случаях электрошоки творят чудеса.
Вольцов фыркнул:
— Ей уже ничего не поможет. Хорошо бы они оставили ее у себя.
Генерал что-то пробормотал себе под нос. Он был одного роста с племянником, тот же орлиный нос, те же серые глаза под густыми бровями. Одетый для выхода, он стоял среди комнаты, сжимая виски.
— Проклятый коньяк! Проклятая пьянка! — Раздумчиво уставясь на племянника, он спросил: — Неприятности?
— Да вот в школе, — ответил Вольцов. — Возможно, оставят на второй год.
— Глуп или ленив?
— Конечно, ленив, — отозвался Вольцов. — Но нас уже в этом году призовут… Сперва в зенитную часть.
Генерал засмеялся, взял бутылку и снова наполнил стаканы.
— Прозит! Все образуется.
Рядом хлопнула дверь, пронзительному голосу генерала завторили причитания фрау Вольцов. Гильберт разлил красное вино.
Оглушенный, взволнованный, возвращался Хольт к себе домой. На небо наползли тучи. Но только вечером, когда стемнело, заполыхали в горах далекие зарницы, Хольт смотрел в окно. Он думал о той минуте — в купальной кабине.
Вольцов и на следующий день не явился в школу. Маас огласил распоряжение директора: «Все классы с третьего по шестой включительно направляются на три недели в деревню на сбор урожая. Отъезд 21 июля. Кнопф, баннфюрер, Митш, директор».
— Уже на четвертый день каникул! — возмущался Гомулка.
По окончании занятий Хольт направился на виллу Вольцовых, но нашел ее запертой. Разочарованный, он повернул назад. Из окна дома, где жили Визе, выглянул бледный, как всегда, Петер и поманил его наверх. В большом светлом зале стоял рояль. Петер говорил, как всегда, тихо и рассудительно.
Он, не чинясь, сел за рояль. Игра Петера обычно настраивала Хольта на меланхолический лад.
— Чтобы понимать музыку, надо хоть немного разбираться в композиции, — объяснял Визе. — Тогда тебе раскроется построение музыкальной формы. Не зная основ композиции, нельзя по-настоящему понимать музыку. — Он сыграл несколько тактов. — Вот тебе классический пример: Бетховен, «Соната номер один, опус два». Главная тема: четыре такта — первая фраза… и вот… четыре такта — вторая фраза. Повторяю еще раз. Третий и четвертый такт — это повторение первого и второго в доминанте. — Он снова проиграл их. — Седьмой и восьмой… каденция, полуфинал… Этим и заканчивается главная тема. — Визе разобрал главную тему такт за тактом. — Здесь переход. Побочная тема. — Он сыграл ее. — Заключение. Все это вместе называется экспозицией. А дальше идет разработка.
В последовательности музыкального движения проглянула какая-то закономерность.
— И все музыкальные пьесы так строго построены? Визе пустился в сложные объяснения:
— Мы теперь переживаем распад формы… Сохранились только немногие принципы, например восьмитактньй период.
— Что труднее всего для исполнения на рояле? — спросил Хольт.
Визе подумал.
— Фортепьянные переложения Рихарда Штрауса… Зато не страшно и соврать, Штраус все равно звучит немного фальшиво.
Он долго копался в нотных тетрадях. Хольт насторожился. Такого мне еще не приходилось слышать, думал он.
Визе объяснял, запинаясь, между тем как руки его порхали над клавиатурой.
— В исполнении оркестра все это, конечно, звучит совсем по-другому… Это так называемые колокольчики или треугольник…
«Динь-динь-динь», — бренчало в дискантах. Поток звуков, то диссонирующий и волнующий, то снова гармонический, смущал Хольта.
— Преподнесение серебряной розы, — восклицал Визе, — представь себе два женских голоса….
А ведь не мало пережито за последние недели, думал Хольт. Скоро-скоро все это останется позади — лето, наши мирные беседы с Визе и послеобеденные часы на реке. А там начнется большая жизнь, богатая приключениями, — война, испытание характера под сокрушительными ударами всесильной судьбы.
— Играй, играй, — попросил он Петера, — мне нравится…
Неизвестно, куда нас забросит, думал он. Поблизости нет зенитных частей, мы можем оказаться в самом пекле! Спокойная жизнь в наше время позор! Два последних года я проторчал с мамой в Бамберге, но и там эти пресловутые ночные налеты — чистейшая фикция. Изредка объявят воздушную тревогу — и это в то время, когда чуть ли не сверстники мои уже стоят у орудий.
Накануне он прочитал в газете статью «Самозащита перед лицом огня и смерти», а также «Слово по поводу воздушной войны» рейхсминистра доктора Геббельса.
Каждому надлежит спокойно, мужественно, а главное — обладая достаточной подготовкой, встретить час испытания, говорилось в обращении… Воздушная война в действительности превосходит любое описание, любой отчет, и никакое человеческое воображение не в силах ее себе представить… Пылающий дом, засыпанное бомбоубежище не должны быть для нас чем-то новым и пугающим, а всего лишь сотни раз продуманным и давно предвиденным положением…
Сквозь стеклянную стену зимнего сада падал мягкий солнечный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
— Позаботьтесь насчет горючего! — приказал ему генерал, хватаясь за лоб. Он приподнялся на локте. — Не могу понять, куда девался Шрейер.
— Они пили всю ночь напролет, — шепотом пояснил другу Вольцов.
— Господин обер-лейтенант отбыл нынче утром, спешил повидать супругу, — доложил унтер-офицер.
— Да, да, правильно! — сказал генерал. — Вспомнил… Я еще кое-куда собирался. Венцке должен меня быстро отвезти… Общий отъезд шестнадцать ноль-ноль. Все!
Унтер-офицер, грохоча сапогами, спустился вниз. Слышно было, как под открытыми окнами заводят мотор, и вскоре его гудение заглохло вдали. Рядом хлопнула дверь, по всему дому снова пронеслись душераздирающие крики.
— Да, да, правильно! — повторил генерал. Он поднялся, кряхтя, влез в голубой мундир летчика и дал обоим друзьям натянуть себе сапоги.
— Отвезу сейчас Сибиллу. В этих случаях электрошоки творят чудеса.
Вольцов фыркнул:
— Ей уже ничего не поможет. Хорошо бы они оставили ее у себя.
Генерал что-то пробормотал себе под нос. Он был одного роста с племянником, тот же орлиный нос, те же серые глаза под густыми бровями. Одетый для выхода, он стоял среди комнаты, сжимая виски.
— Проклятый коньяк! Проклятая пьянка! — Раздумчиво уставясь на племянника, он спросил: — Неприятности?
— Да вот в школе, — ответил Вольцов. — Возможно, оставят на второй год.
— Глуп или ленив?
— Конечно, ленив, — отозвался Вольцов. — Но нас уже в этом году призовут… Сперва в зенитную часть.
Генерал засмеялся, взял бутылку и снова наполнил стаканы.
— Прозит! Все образуется.
Рядом хлопнула дверь, пронзительному голосу генерала завторили причитания фрау Вольцов. Гильберт разлил красное вино.
Оглушенный, взволнованный, возвращался Хольт к себе домой. На небо наползли тучи. Но только вечером, когда стемнело, заполыхали в горах далекие зарницы, Хольт смотрел в окно. Он думал о той минуте — в купальной кабине.
Вольцов и на следующий день не явился в школу. Маас огласил распоряжение директора: «Все классы с третьего по шестой включительно направляются на три недели в деревню на сбор урожая. Отъезд 21 июля. Кнопф, баннфюрер, Митш, директор».
— Уже на четвертый день каникул! — возмущался Гомулка.
По окончании занятий Хольт направился на виллу Вольцовых, но нашел ее запертой. Разочарованный, он повернул назад. Из окна дома, где жили Визе, выглянул бледный, как всегда, Петер и поманил его наверх. В большом светлом зале стоял рояль. Петер говорил, как всегда, тихо и рассудительно.
Он, не чинясь, сел за рояль. Игра Петера обычно настраивала Хольта на меланхолический лад.
— Чтобы понимать музыку, надо хоть немного разбираться в композиции, — объяснял Визе. — Тогда тебе раскроется построение музыкальной формы. Не зная основ композиции, нельзя по-настоящему понимать музыку. — Он сыграл несколько тактов. — Вот тебе классический пример: Бетховен, «Соната номер один, опус два». Главная тема: четыре такта — первая фраза… и вот… четыре такта — вторая фраза. Повторяю еще раз. Третий и четвертый такт — это повторение первого и второго в доминанте. — Он снова проиграл их. — Седьмой и восьмой… каденция, полуфинал… Этим и заканчивается главная тема. — Визе разобрал главную тему такт за тактом. — Здесь переход. Побочная тема. — Он сыграл ее. — Заключение. Все это вместе называется экспозицией. А дальше идет разработка.
В последовательности музыкального движения проглянула какая-то закономерность.
— И все музыкальные пьесы так строго построены? Визе пустился в сложные объяснения:
— Мы теперь переживаем распад формы… Сохранились только немногие принципы, например восьмитактньй период.
— Что труднее всего для исполнения на рояле? — спросил Хольт.
Визе подумал.
— Фортепьянные переложения Рихарда Штрауса… Зато не страшно и соврать, Штраус все равно звучит немного фальшиво.
Он долго копался в нотных тетрадях. Хольт насторожился. Такого мне еще не приходилось слышать, думал он.
Визе объяснял, запинаясь, между тем как руки его порхали над клавиатурой.
— В исполнении оркестра все это, конечно, звучит совсем по-другому… Это так называемые колокольчики или треугольник…
«Динь-динь-динь», — бренчало в дискантах. Поток звуков, то диссонирующий и волнующий, то снова гармонический, смущал Хольта.
— Преподнесение серебряной розы, — восклицал Визе, — представь себе два женских голоса….
А ведь не мало пережито за последние недели, думал Хольт. Скоро-скоро все это останется позади — лето, наши мирные беседы с Визе и послеобеденные часы на реке. А там начнется большая жизнь, богатая приключениями, — война, испытание характера под сокрушительными ударами всесильной судьбы.
— Играй, играй, — попросил он Петера, — мне нравится…
Неизвестно, куда нас забросит, думал он. Поблизости нет зенитных частей, мы можем оказаться в самом пекле! Спокойная жизнь в наше время позор! Два последних года я проторчал с мамой в Бамберге, но и там эти пресловутые ночные налеты — чистейшая фикция. Изредка объявят воздушную тревогу — и это в то время, когда чуть ли не сверстники мои уже стоят у орудий.
Накануне он прочитал в газете статью «Самозащита перед лицом огня и смерти», а также «Слово по поводу воздушной войны» рейхсминистра доктора Геббельса.
Каждому надлежит спокойно, мужественно, а главное — обладая достаточной подготовкой, встретить час испытания, говорилось в обращении… Воздушная война в действительности превосходит любое описание, любой отчет, и никакое человеческое воображение не в силах ее себе представить… Пылающий дом, засыпанное бомбоубежище не должны быть для нас чем-то новым и пугающим, а всего лишь сотни раз продуманным и давно предвиденным положением…
Сквозь стеклянную стену зимнего сада падал мягкий солнечный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183