Одобрительные возгласы вновь сотрясали помещение, когда указка фюрера перескакивала на стенд с чертежом подземного гаража, где будет стоять автомобиль, — каждая немецкая семья получит удобную машину, недорогую и вместительную, и, конечно, экономичную, потому что ее владельцы не должны слишком уж тратиться на бензин.— Где эти дома и эти автомобили? — спрашивал Гитлер, отложив указку. — Увы, пока что они только в проекте, ибо у немцев много врагов, которые день ото дня становятся все коварнее и наглее, и в этих условиях львиную долю денег германских налогоплательщиков правительство вынуждено тратить на оборону…Переждав ропот негодования участников митинга в адрес недругов Германии, Гитлер делал главный ход. Он заявлял, что, несмотря на чинимые врагами препятствия и трудности, найдена возможность незамедлительно начать работу по созданию и выпуску столь милого сердцу каждого немца недорогого народного автомобиля. Желающие стать владельцами таких машин должны заранее оплатить их стоимость. На собранные таким образом деньги правительство построит завод, который будет выпускать и раздавать населению автомобили.Надо ли говорить, что после подобного заявления новые овации потрясали здание, в котором проходил митинг.И тогда Гитлер уезжал.Так было положено начало одной из самых наглых афер, которыми столь богата история третьего рейха. Суть ее заключалась в том, что нужную сумму быстро собрали, завод построили, но почти никто из пайщиков не получил обещанный автомобиль: завод перевели на выпуск вездеходов и бронетранспортеров для армии.— Ловкая дама, — сказал Гиммлер. — Любопытно будет взглянуть на нее.— Очень ловкая. Фюреру она помогла построить автомобильный завод. Я же с ее помощью обогатил казну на миллиард марок. Это пять таких заводов, как “Фольксваген”.— Шутите! — усмехнулся Гиммлер.— Нисколько. Вспомните “хрустальную ночь”.— Ну-ну, хватит шуток. Уж кому-кому, а мне хорошо известно, кто автор идеи наложить на еврейских коммерсантов миллиардную контрибуцию. Это придумали вы.— Для меня очень важно, чтобы вы прониклись абсолютным доверием к этой особе. Иначе она не сможет работать в полную силу. Поэтому рассказываю все, как было. Так вот, в памятную ночь, когда по всей Германии лопались зеркальные стекла витрин еврейских магазинов, я до рассвета ездил по городу. Шофер много раз останавливал автомобиль, и я с удовольствием наблюдал за разгромленными торговыми заведениями крупнейших неарийских меховщиков и ювелиров. Хруст битого стекла под каблуками прохожих отдавался в моих ушах райской музыкой. Наконец-то мы преподали им урок германской решимости и силы!.. На рассвете внезапно раздался резкий звук клаксона, и рядом с моей машиной остановился белый спортивный “штейер”. За рулем была та самая особа.“Вы довольны? — спросила она. И сама же ответила: — Конечно, в восторге. Вон как сияют ваши глаза”.Я сказал, что все сделано по справедливости. Негодяи получили то, что заслужили.“Допустим, что они негодяи, — продолжила моя собеседница. — Но какая польза Германии от всего этого? Ведь страна не заработала ни пфеннига”.“А месть?! — вскричал я. — А демонстрация нашей решимости?!”“Ах, демонстрация! Будто вам неизвестно, что эти зеркальные стекла, равно как и находившиеся за ними товары, хорошо застрахованы. Так что владельцы разгромленных магазинов свои денежки получат сполна. И заметьте, возвращать эти огромные средства будут страховые общества рейха”.Я стоял как столб, а она сыпала и сыпала аргументами нашей нераспорядительности, тупости.“Что же делать? — пробормотал я. — Как поправить положение?”Вот тогда-то и выдала она свою великолепную мысль: после того как владельцы разгромленных магазинов получат страховку, наложить на них контрибуцию в миллиард марок. Вернуть Германии немецкие купюры.Лакей принес свежий кофе.— Прибыла дама, которую вызывал рейхсмаршал, — сказал он, наполняя чашку Геринга.Гиммлер всем корпусом повернулся в кресле, разглядывая появившуюся особу. Чуть покачивая бедрами, она сошла по широким ступеням особняка и приближалась к берегу озера.“Совсем еще молодая”, — подумал он.— Добрый день, — сказала посетительница вставшим при ее появлении мужчинам. Она обратилась к Гиммлеру: — Мне кажется, вас интересует, сколько мне лет? Двадцать семь. Как видите, перед вами почти старуха. — Женщина опустилась в пододвинутое лакеем кресло, закинула ногу на ногу. — Итак, мне двадцать семь, мое имя Аннели Райс. Я к вашим услугам, господа.Гиммлер с явным удовольствием разглядывал гостью. Загорелое до черноты лицо женщины контрастировало с голубыми глазами и волосами цвета платины, стянутыми на затылке в плотный тяжелый пучок. Она была хорошо сложена, со вкусом причесана и одета.Из пододвинутой Герингом большой шкатулки она взяла сигарету, поблагодарила кивком, когда тот поднес зажженную спичку.— Рейхсфюрер, — сказал Геринг официальным тоном, — представляю моего доброго друга майора Райс. Смею думать, она вам понравится.— Уже понравилась. Весьма приятно, что фрау Райс умеет читать чужие мысли. Только на этот раз она поторопилась с ответом. Задав себе вопрос о ее возрасте, я готовился мысленно ответить: “Ей не больше двадцати”. Но мадам поспешила и сразу состарила себя на целых семь лет.Все засмеялись.— Расскажите о себе, — продолжал Гиммлер. — Место вашей службы — вермахт?— Да, абвер.— Вот как!.. Имелись ли контакты с адмиралом Канарисом?— Только с ним.— Как это понять?— Очень просто. На службу я была приглашена лично адмиралом Канарисом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22