Какой же я молодец!!!
Могут выставить наблюдение и на контрольных точках, но не видел я ничего подозрительного. Не видел и все тут! Я хотел увидеть, но не видел!
Метки на внешней стороны двери квартиры были целы. Сор возле двери тоже не был потревожен. И во дворе, когда, заходил, тоже все тихо.
Открываю дверь ключом. В ванной льется вода, Рабинович что-то напевает. Прислушался, поёт по-русски.
На кухне начинаю готовить супчик из курочки. Пусть Андрей поправляется. Он моется долго, я не тороплю его. Он долго уже не видел горячей воды, пусть расслабится, получит удовольствие от такой банальной, на первый взгляд, вещи, как горячая вода. После всех своих командировок по войнам я тоже любил полежать, отмокнуть в ванне. Баня хорошо, но ее нет в моей квартире. А здесь родная ванна. Еще люблю в ванной выкурить сигаретку-другую, бутылочку-другую пива выпить, почитать книгу. Когда последнее время жил один, то любил полежать в ванной, потом спустить воду, обсохнуть и, обмотавшись полотенцем, шлепать мокрыми ногами по квартире. М-да, были времена, были.
Ничего, Лёха, ничего! Скоро купишь себе домик у моря и будешь купаться, а осенью, когда отдыхающие уедут в свои северные города, будешь бродить по пустому пляжу в гордом одиночестве, и никто не будет тебе мешать думать. И не будет ни «наружки», ни «прослушки»! Только ты и море.
Курица почти сварилась, я добавил в бульон лапши, картошки, лука, посолил. Ну вот, почти все готово.
Вышел Андрей. Он хорошо выглядел. Лицо посвежело, вид отдохнувший.
— Здорово, мужик!
— Привет.
— Как водичка?
— Ох, хороша! Чудо, а не вода. Так хорошо просто полежать, понежиться в горячей ванне.
— Тебе что, духи не устраивали баню?
— Нет, конечно, я же для них был куском мяса, не более того.
— Ничего себе — кусок мяса! Кусок мяса, стоимостью в миллион долларов. Самое дорогое мясо! Если бы они знали, кто ты на самом деле, то оценили бы дороже. А еще могли просто продать арабам. Те бы отвалили побольше.
— Алексей, я всего лишь простой археолог...
— Ну-ну, — перебиваю я его. — Знавал я одного такого археолога.
— Как его звали? — Андрей заинтересовался.
— Индиана Джонс.
— Ты просто пересмотрел кинофильмов, — он смеется. — Как там на улице?
— На улице хорошо, даже очень хорошо, но, извини, тебе туда хода нет.
— Понимаю. Но там тихо?
— Очень тихо. Мне кажется, боюсь сглазить, тьфу, тьфу, тьфу, что мне удалось обмануть Систему! — я горд.
— Систему обмануть нельзя! — голос Андрея неожиданно тверд. — Нельзя! Можно обмануть одного человека из Системы, можно даже обмануть сто человек из Системы, можно их убить, но саму Систему нельзя ни обмануть, ни убить.
— Так система состоит из людей, из человеков, — обманул их, значит, обманул и Систему. Причинно-следственная связь.
— Нет, ты не понял. Что есть государство? Государство — система взаимоотношений. Тут масса взаимоотношений и между людьми и между классами и так далее. Система госбезопасности всего лишь маленькая подсистема в огромной Системе. На языке программистов — это подпрограмма. Маленький кирпичик в большой стене-мозаике. Русскому человеку противоречит сама система, ее название, ее суть, ее соль, если хочешь. Что смотришь на меня так удивленно? Я на три четверти русский. И прожил большую часть своей жизни здесь, в Российской Империи. Мне это название нравится больше, чем СССР. Русский человек постоянно бунтарит, сопротивляется Системе. Возьми хотя бы русские народные сказки.
— Ну, ты загнул! Русские народные сказки!
— Возьми, к примеру, Иванушку-дурачка. Он противостоит Системе. Он своими действиями, поступками, образом мыслей противопоставляет себя всем и вся. Его поведенческие функции противоречат всему. И он побеждает, он обманывает людей, он обманывает систему, он побеждает систему, он становится выше Системы, и в конце концов он побеждает ее. Вот это и есть подспудное желание и мечта русского человека. Победить Систему, встать над ней. Это, так сказать, идея-фикс всего русского народа! Так что видишь, Систему победить можно, конечно, но только в сказках. В жизни Система всегда победит тебя. И ты был человеком Системой, у тебя это называется «человек Конторы». И что? Тебя выбросили как отработанный материал. Ты злишься и бредишь, что можешь победить Контору или Систему. Не обижайся, Алексей, не получится.
— Но ведь побеждали же!
— На короткое время. Ее не побеждали, а корректировали. Так было в 1917 году, потом пришел Сталин, и все вернулось на круги своя, потом, чтобы больше не было попыток корректировки, были репрессии. Была попытка в 91-м, да, систему подкорректировали, и привели в соответствие с мировой системой. Если раньше система российская стояла на отшибе, то сейчас она стала всего лишь подсистемой, подпрограммой мировой системой. И не более того. Как бы тебе ни было от этого обидно, но увы. Это так.
— И что же теперь делать? — я был обескуражен речами Андрея.
— Ничего, — Рабинович-Коэн пожал плечами. — Ты не можешь изменить систему, не можешь оказать на нее значимого влияния, а значит надо просто покориться, вжиться, привыкнуть к новой твоей роли. И если ты полагаешь, что победил систему — ошибаешься. А действовать на основании ложных посылок — опасно. Можно провалиться под лед.
— Андрей, по-моему, только не обижайся, у тебя «башню» сорвало капитально после посещения чеченского плена. И у тебя мироощущение сдвинулось.
— Может быть и так. А может и не так, — Андрей пожал плечами.
Пока Андрей говорил о глобальных проблемах, я накрыл на стол. Разлил запашистый супчик, хорошо получился! Зелень, колбаска, хлеб, лук, чеснок, вино и водка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99