Он возьмет психологический верх. Ты должен его «пересмотреть». В глаза, жестко, прямо, пока тот не отведет взгляд. Не можешь смотреть в глаза — смотри в переносицу, там, где череп стыкуется с носом, или чуть выше. Первое правило.
Второе. Не говори много, пусть агент говорит, можешь открыть рот лишь для того, чтобы максимально разгрузить его от той информации, которой он обладает. А также для отработки задания.
Третье. Улыбаться. Источник не должен видеть в тебе противника, чтобы раскрыть душу. Ага, бандит матерый тебе откроет и душу и сердце! В лучшем случае — цинк с патронами! Или ладонь, на которой будет лежат граната без чеки.
Спокойно, не нервничай, думай, успокойся. Ты уверен в себе! Тренируй мышцы лица, разминай их, улыбайся, вот так лучше! Теперь сделай самую обаятельную улыбку. Еще теплее. Хорошо. Теперь давай тренируй взгляд. Внимательный и строгий. Ты видишь «Демона» насквозь. Он должен это чувствовать. Он должен ежиться под твоим взглядом, ему хочется заползти в щель. И помни, что ты не частное лицо, и занимаешься оперативной работой не в свое удовольствие, а в интересах государства.
Ему плевать на государство. Он ненавидит Россию, он ненавидит русских. Я для него — лишь средство достижения цели. Месть — движущая сила.
Как ни странно, но он для меня тоже. Способы достижения цели у нас здесь совпадают. Это при условии, что он не врет и действительно желает отомстить за своих близких. А если врет? И все это ловушка? А что это означает? Что? Ловушку. И звиздец!
Осталось метров триста до места встречи, а еще до конца не решил, как именно и что надо говорить ему.
От волнения вспотел, а нельзя потеть, нельзя. Сбавляю шаг, расстегиваю бушлат, снял шапку, достал платок, вытираю пот на голове, шею, теперь руки. Не хватало еще, чтобы агент заметил, что у меня влажные руки. Во-первых, это неприятно, во-вторых, показывает мою слабость.
Женщины любят чувствительных мужчин, значит впечатлительных, значит тех, кто плохо контролирует свои эмоции. Следовательно, тех, у кого потные руки. М-да, ну и вкусы у этих женщин!
О чем это я? Надо думать о встрече! А я о женщинах! Во дурак! Все, собрался! Шапку нахлобучил, платок убрал, руки еще раз вытер о бушлат.
Потел я как от волнения, так и от того, что приходилось идти по грязи. Бронетехника размесила все дороги, от асфальта осталось лишь одно воспоминание и отдельные куски. Идешь и вытаскиваешь ноги из этой грязи. И потеешь от нагрузки физической и от волнения. От чего больше?
Вот и вижу нужный дом. Во рту предательски пересохло. И чего я так волнуюсь, как будто первую встречу провожу?
Домик я этот облюбовал давно уже. Он стоял несколько обособленно от других. С дороги его закрывали два недостроенных строения. Сам дом обнесен высоким каменным забором. Дом строили и не достроили, а потом кто-то из духов устроил там огневую точку. И нашим войскам ничего не оставалось, как сделать несколько залпов по этому квадрату.
Недалеко от дома я поправил автомат, который у меня висел на правом плече стволом вниз. Потом снял с плеча. Чем черт не шутит!
Снял с предохранителя, передернул затвор. Патрон в патроннике. Автомат на предохранитель, снова на плечо.
Простые, незамысловатые движенья, а придали уверенности и спокойствия гораздо больше, чем все эти рассуждения.
Сейчас в проулок, и через двадцать метров этот домик. Снова поднимаю голову, не вижу Ступникова. Не вижу. Жив ли?
Вхожу. Слегка покашлял.
Сверху шорох.
— Все тихо. Я закоченел.
— Хорошо замаскировался. Не видно с улицы.
— Я все здоровье тут оставил. Коньяка не догадался взять?
— Нет.
— Ну, ничего, когда будешь меня страховать, я посмотрю, как ты замерзать будешь.
— Я в подвале буду, там теплее, — меня забавляла перепалка.
— Все — тихо. Черт твой идет.
— Не «Черт», а «Демон», — поправил я его.
— Один хрен «Бес». Давай, крути его. Если что, скажи какую-нибудь цитату из «12 стульев»!
— Хорошо, Предводитель.
Через минуты три раздались шаги. Я встал напротив входа. Меня видно. Автомат передвинул поближе. Сигарету в зубы. Закурил, лицо окутал дым.
Агент вошел, встал в дверном проеме. В милицейской форме, в руках автомат. Не на плече, а именно в руках, предохранитель снят. Боится? Это хорошо, а если задумал чего недоброе? Шмальнет, и нет меня. Стреляет-то он получше меня. Опыта ему не занимать.
Струя пота начала свой бег у затылка и закончила в трусах. Я улыбнулся в свои тридцать два зуба. Улыбка самая обаятельная. Голос мягкий, бархатный.
— Заходите. Если бы я хотел устроить вам пакость, то пригласил бы к себе в кабинет. — Помолчал. — С конвоем бы пригласил. А здесь я заинтересован в вашей безопасности. Заходите.
Источник внимательно оглядывал помещение. Стоял в дверном проеме. Так, наверное, зверь чует опасность, но не видит ее. Озирается. Кончиками ушей чувствует, но не видит. Оттого и насторожен.
Я развел руками, как бы обвел ими помещение, повернулся вокруг себя. Рискованно, конечно, но надо же его расположить к себе. Для этого можно и спиной к зверю повернутся.
— Ну, так и будете стоять? — в моем голосе уже издевательские нотки, мол, струсил, приятель.
— Зачем вызывали так быстро? — он угрюм.
— Здравствуйте, — я протянул ему руку.
Для рукопожатия ему необходимо автомат взять в левую руку. Он помедлил, потом переложил автомат и пожал мою руку.
Снова осмотрел полуразрушенную комнату. Больше комнат не было, все разрушены. Спрятаться негде, кроме уцелевшего чердака. А вот туда его пускать нельзя.
— Будете в «зачистку» играть? — голос полон сарказма и иронии.
— У меня мало времени, — буркнул он.
— Что удалось узнать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103