Подлил начальник масла в огонь, подумал Журавко, оно и действительно: за мое жито моя же спина бита.
- Признаться, боялся, приготовился к удару... А вы все-таки пожалели, Федор Иосифович, спасибо, - услышал он приглушенный голос и оглянулся. Сзади шли Марков и Максюта.
- Напрасно благодарите, - сухо сказал Марков. - Я подал начальству письменный рапорт.
Журавко был уже в дверях, когда его окликнул генерал:
- Сергей Антонович, задержись на минутку. Что там говорят врачи: выживет твой лейтенант?
- Надеемся, товарищ генерал.
- Надеемся, - повторил Колодяжный тихо. - Значит, надеемся. В таких случаях ничего другого не остается. Только надеяться...
3
Ремез никак не мог понять - снится ему или на самом деле звонит телефон. В лунном свете, проникавшем в окно, лицо жены было голубым. Ремез осторожно снял с плеча теплую руку Лизы, босиком поспешил в прихожую.
- Пошли меня ко всем чертям, - гудела трубка голосом Котова.
- Охотно, - сказал Ремез. - Считай, что я так и сделал.
- Звонил Панину...
- И что он?
- Не берет трубку. Крепкий сон у твоего Панина. А тут одна идейка зашевелилась.
- Не терпится до утра?
- Я же не засну, Ремез! Да что мы тары-бары разводим? Надевай брюки, я заскочу за тобой.
- Куда поедем?
- На кудыкину гору.
Ремез посмотрел на телефонную трубку, которая запищала сигналами отбоя, и принялся одеваться.
Был второй час ночи. Город спал. От месяца и уличных фонарей на асфальт падали двойные тени. Над заводским районом бесшумно рдело зарево плавок.
- Куда же мы все-таки?
- Сам знаешь, нечего прикидываться, - грубовато буркнул Котов. Капли воды от встречной поливальной машины зависли на стекле длинными сережками, "дворники" смахнули их и улеглись. - Он искал, мы искали... Не там искали! Понимаешь, начал я вспоминать старые дела, подбирать ситуацию, так сказать, по аналогии. Так вот, работал я тогда в районном селе за Львовом... Помер одинокий старик. Приехал из города сын. Хатка на курьих ножках, пасека, остальное вообще мелочь - наследника не интересовало. Был он с отцом в ссоре, но знал, что у старого водились деньжата. Туда-сюда - ни завещания, ни денег. Заявил в милицию, мол, соседи обокрали. Ну, мы побегали - пустой номер. В доме ничего не нашли, а заявление о краже на голом слове, не за что уцепиться. Так и заглохло.
Котов сделал паузу, как опытный рассказчик, который стремится заинтриговать слушателя.
- Что же ты не спрашиваешь, что было дальше?.. Сын уехал разочарованный, а в этом домике поселились пришлые люди. Не помню - кто, да это и не имеет значения, главное - честные люди. Новый хозяин спилил засохшую грушу, а в ней оказалось дупло... Дошло до тебя?
- Хочешь поискать в саду?
- А что мы теряем? Я не мог заснуть, когда вспомнил про эту грушу. Котов мигнул фарами и присвистнул: - Ого, Жора, тут без нас уже какая-то каша заварилась!
Напротив дома Полякова стояли машины - милицейский "газик", у которого суетился Савицкий, и "Жигули" начальника уголовного розыска. Котов поставил "Москвич" впритык к ним и вслед за Ремезом стремительно выскочил из машины.
- Что тут делается, сержант?
- Толком ничего не знаю, товарищ старший лейтенант. Сержант Губавин вызвал наряд. Он дежурил, а кто-то будто бы в гости заявился. Капитан Панин сейчас там стружку снимает.
- С гостя?
- С Губавина.
Окна дома не светились. В саду и за гаражом мелькали фонари оперативников. За дощатым столом под яблоней, где Ремез недавно расспрашивал Худякина, сидели Панин и Губавин. Широкое лицо сержанта было поцарапано, к носу он прикладывал смятый платок.
- И вас подняли? - спросил Панин. - Повторите все сначала, - приказал он Губавину. - Может, что-нибудь упустили?
- Ничего я не упустил, - обиженно засопел разбитым носом Губавин. Все, как было...
Он сидел на горбыле под кустом сирени и ругал себя за то, что, заступая на дежурство, поленился заскочить в магазин. Было чуть за полночь, а папирос оставалось несколько штук. Ветер затих еще с вечера, в бурьяне что-то шуршало, сквозь яблоневую листву пробивались лунные светлячки. Внезапно Губавину показалось, что в саду хрустнуло, так, словно кто-то наступил на сухую ветку. Он прислушался. И в самом деле послышался шорох крадущихся шагов. Ему бы проследить незаметно за ночным гостем, а он бросился вперед и в горячке с разгону налетел на ствол дерева. Из глаз брызнули искры, в голове загудело. Губавин упал и, выхватив пистолет, прохрипел:
- Стой! Стрелять буду!
В ответ из кустов бабахнуло. Пуля впилась в ствол, за которым он лежал. Тогда сержант и сам выстрелил, раз и второй, наугад, потому что не видел, куда целиться. А когда поднялся, вокруг стояла тишина. Месяц выкатился из-за облака, стало светлее, да сколько он ни присматривался, никого не заметил.
Губавин был в отчаянии. Обошел сад, хоть и понимал, что это напрасные хлопоты. Потом побежал звонить в райотдел.
- Эх, Губавин, Губавин! - Панин поскреб ногтем подбородок и вздохнул.
Подходили оперативники. Последним пришел Очеретный.
- Натоптано много, - сказал он. - Утром осмотрим. Но одна штучка уже сейчас стоит внимания. Вот выколупал...
- "Тетушка", - сказал Панин, покрутив в пальцах чуть приплюснутую пулю. - "Тетушка", семь и шестьдесят две сотых. Ларион Григорьевич, нужно провести немедленную экспертизу. Проследите лично!
- Лучшего поручения нашему Лариону нельзя и придумать, - шепнул Ремез на ухо Котову. - Прямым ходом на свидание с Людочкой.
Панин поднялся.
- Как чувствуете себя, Губавин? Сменить вас?
- Не стоит, товарищ капитан. Ничего с моим носом до утра не случится.
Вид у сержанта был виноватый.
Когда вышли в переулок, Котов придержал Панина за локоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65