(Еще раз напомню читателю, что это были небольшие подразделения, оставшиеся от соединений, отправленных в тыл на переформирование.) Сводные отряды 15-го мехкорпуса были объединены под командованием генерала С. Я. Огурцова (во всех документах они теперь будут именоваться группой Огурцова).
О том, где находится 7-й стрелковый, через боевые порядки которого прорвалась фашистская танковая группировка, и в каком он состоянии, генерал Музыченко не имел ясного представления. По сведениям, которыми мы располагали, генерал Добросердов со своим штабом отошел к Белой Церкви. Я послал офицеров оперативного отдела на поиски.
Штабу 6-й армии все еще не удалось связаться со своим правофланговым 19-м мехкорпусом в районе Новоград-Волынского. К счастью, в это время вернулся наш капитан А. И. Айвазов, который побывал у генерала Фекленко. Его корпусу тоже очень тяжело. Южнее Новоград-Волынского, в районе местечка Гульск, крупные силы немцев форсировали реку Случь и устремились к шоссе, ведущему на Житомир. Фекленко быстро собрал боевую группу из мотопехоты и артиллерии, усилил ее четырьмя десятками танков и бросил в контратаку. Бой был жаркий, но на стороне противника огромное численное превосходство. Наши части остановлены. Сейчас Фекленко пытается организовать новую контратаку. Удастся ли она? Этот вопрос нас чрезвычайно волновал.
Поскольку командующему 6-й армией все труднее было связываться со своими правофланговыми корпусами, генерал Пуркаев распорядился, чтобы руководство 19-м мехкорпусом взял на себя командующий 5-й армией, на которого теперь возлагалась обязанность помочь генералу Фекленко в ликвидации плацдарма противника на реке Случь в районе Гульска.
Прорывы в районе Нового Мирополя и Гульска заслонили своей значимостью события на остальных участках фронта, потому что они еще более ухудшали положение войск 6, 26 и 12-й армий, над которыми нависла угроза окружения.
Кирпонос и Хрущев возвратились из 6-й армии удрученными. При них к Бердичеву начали подходить подразделения группы Огурцова, которые приходится с ходу бросать в бой. Перелома такими малыми силами, конечно, не добиться. Хотя бы замедлить продвижение противника на юг и юго-восток! А дорога на Белую Церковь для врага оставалась открытой. Командующий фронтом спешно связался с командирами пограничных отрядов, которые были направлены в этот район на борьбу с вражескими десантами, и приказал им преградить путь фашистским войскам, если те двинутся от Бердичева на Белую Церковь. Но то была весьма слабая преграда: пограничников мало, к тому же у них нет артиллерии.
Командующему 6-й армией Кирпонос приказал как можно быстрее сосредоточить в окрестностях Любар соединения 49-го стрелкового корпуса, чтобы с утра 9 июля нанести контрудар на север и закрыть брешь.
Когда об этом решении стало известно в Ставке, оттуда последовало указание совместить удар с юга со встречным ударом с севера силами 31-го стрелкового, 9, 19 и 22-го механизированных корпусов 5-й армии. Осуществление контрудара с севера Ставка рекомендовала возложить на генерала Потапова. Соответствующие приказы были без промедления направлены командармам.
Но противник спешил воспользоваться благоприятной для него обстановкой. Его войска, не встречая на пути наших войск, продвигались на Киев. Первое сообщение об этом мы получили из Житомира.
Оперативный дежурный привел ко мне незнакомого майора. Вид у него был крайне измученный. Вытерев платком запыленное потное лицо, на котором выделялись усталые и воспаленные от недосыпания глаза, майор, устремив взгляд на ведро, стоявшее в углу, разжал пересохшие губы и хрипло проговорил:
— Разрешите воды?
Залпом осушил полную кружку и только после этого начал разговор. Оказалось, он привез донесение начальника Житомирского гарнизона о появлении у Житомира фашистских танков.
Не хотелось верить этому: ведь на очереди Киев. Я спросил, не ложный ли это слух.
— Нет, — отвечал майор, — я сам выезжал на разведку и своими глазами видел десятка два фашистских танков. Вот, — он протянул мне небольшую книжечку, — захватили одного из зазевавшихся танкистов. К сожалению, живым доставить его не удалось. Только документы взяли.
Внимательно разглядываю солдатскую книжку, приглашаю переводчика. Просмотрев ее, он сказал, что документ принадлежал ефрейтору 13-й танковой дивизии немцев. Значит, это ее передовые части появились у Житомира.
Вместе с майором мы пошли к генералу Пуркаеву. Он внимательно выслушал нас, перелистал солдатскую книжку и, поблагодарив майора, отпустил его.
— Да, положение… — тяжело вздохнул Максим Алексеевич. — Седьмого июля пал Бердичев. Сегодня то же самое произойдет с Житомиром. Защищать его некому: в городе находятся лишь небольшие подразделения железнодорожных войск. Нечего и говорить: им не устоять под ударом танковой дивизии. Выходит, противнику открыт путь на Киев.
Я предложил бросить к Житомиру все, что наберется в шестом стрелковом корпусе. Только его части находились сравнительно недалеко от города.
— Но что он сможет без артиллерии?! И все-таки иного выхода нет: приходится хвататься и за соломинку.
Нанеся только что полученные сведения на карту, Пуркаев направился с ней к Кирпоносу. Через четверть часа начштаба позвонил мне и приказал немедленно направить к командующему двух офицеров оперативного отдела. Вскоре капитаны Ф. Э. Липис и М. М. Саракуца доложили мне, что командующий приказал им разыскать в районе Коростышева командиров 6-го стрелкового корпуса и 3-й кавалерийской дивизии и передать им распоряжение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184