— Не шевелитесь, — шепнул он, — один из краснокожих косится на нас. О, меня не проведет их дикое коварство.— В жизни я не проводил еще такого долгого дня, — ответил Уилсон, — мне кажется, у меня волосы поседели за это время. Тщетно задаюсь я вопросом, зачем Бог сотворил таких варварских людей? Но, без сомнения, они на что-нибудь да годны, потому что нет в мире ни единого существа, которое было бы создано напрасно. Ах, как трудно носить надежду и страх, не правда ли, Ник?— Неужели я этого и сам не знаю? Не я ли получал тысячи уроков от жизни? Не в первый раз мне случается попадать в плен. У меня были небольшие затруднительные обстоятельства с каждым племенем краснокожих понемногу, начиная от Небраски до этих мест. Однажды эти подлецы привязали меня к дереву, потом развели костер подо мной, для того, видите ли, чтобы поджарить меня на медленном огне. Упитанным я никогда не был и, следовательно, никак бы не смог дать жира столько, сколько им требовалось. Ну уж и жарко мне было, словно в пекле! Огонь — это самая неудобная стихия для человека: он охватывает вас с неимоверной быстротой, ей-же-ей, право…Ник прервал свою любимую поговорку, невольно застонав от боли. Оправившись, он продолжал:— Через несколько минут я почувствовал, как мозг в моих костях кипит, и вы не можете себе представить, какие странные звуки производило это кипение: буль-буль-буль! Поверьте, вы только тогда поймете меня, когда сами попадете в подобное затруднительное положение. Отвернусь в сторону, повернусь в другую, а все не легче! Вот так по уши втянулся я в это окаянно-затруднительное положение. Я и кричал, и корчился не хуже угря, награждал краснокожих всеми ругательными прозвищами, какие только мог припомнить, а они, бесчеловечные, только покатывались со смеху! А я им кричу: «И убить-то человека не умеете! Следует навалить кучу дров, да и подкоптить как лисицу, а не делать из него вареную говядину. Ничего вы не понимаете и в поваренном искусстве, злодеи, болваны, низкие трусы! Ваши воины ни дать ни взять старые бабы. Дайте мне свободу, и я разом четырех из вас уложу. Ей-богу так! Что же вы думаете? Они еще пуще хохочут, да горящими головешками в меня тычут. Да, плохо бы мне тогда пришлось, да, видно, не приспела еще моя пора. Явился откуда ни возьмись мой старый друг Козел-Бизон. Слыхали про Козла-Бизона? Налетел он и как громовая стрела ударил на краснокожих, а за ним поспевает дюжина охотников-молодцов! Ну уж и дрались они! О, что за потеха была! Что за радость! Это надо было видеть. Как крушили они этих тварей! А костер мигом разбросали по ветру. Я подскочил и прямо в реку. Что за сладость! Рай, да и только! Кажется, что и сейчас чувствую то наслаждение. Ну уж и накричался я тогда на краснокожих! И возвратил им капитал с процентами, ей-же-ей, право слово, и я ваш покорный слуга!— Как у вас достает духу разглагольствовать? — подивился Уилсон. — У меня только и мысли, что о грозной опасности, которая ожидает нас. От ужаса меня пот прошибает. Неужели они все еще следят за нами? Сил нет ждать. Пора! Как бы не упустить случай.— Тише! — предостерег Ник. — Я слышу чьи-то шаги. Не подслушивал ли кто? Тише! Опять тот же шорох, что такое? Кажется, сам демон идет…Последнее замечание Ник применил к одушевленному предмету, продвигавшемуся на четвереньках, подобно зверю, хотя было очевидно, что принадлежит он к человеческому роду. С необычайной быстротой и ловкостью он подкрадывался к ним.— Сам демон! — прошептал Том Слокомб.— Тс-с! — проворчал «демон».— Авраам Гэмет! — воскликнул Ник.— Истину говоришь, а еще лучше, если будешь молчать. У язычников слух потоньше нашего. Послушай моего совета, и я вырву тебя из рук филистимлян.— А вы стоите дороже, чем я думал, ей-ей! Право слово так! Присоединюсь-ка я к квакерам, лишь только попаду в их собрание. Освободите меня скорее от этих пут.Охотничий нож Гэмета быстро скользнул по веревкам. От этого внезапного облегчения охотнику даже дурно стало. На минуту в глазах помутилось, как он говорил, но это продолжалось недолго, и его разум снова обрел ясность.— Незнакомец! Не забудь белого полярного медведя, — жалобно попросил Слокомб, — отпусти на свободу великого Ворона Красной реки. Поспешите, терпеть больше нет мочи!Авраам оказал желанную услугу и ему. Тот вскочил на ноги и разинул рот, чтобы каркнуть, но громадная рука квакера вовремя зажала ему рот.— Медведи и волки! Я чуть было не забылся и не разбудил силы адовы! — прошептал Ворон.Восклицание Ника прервало его.— Опять этот проклятый мальчишка. Задаст же он теперь нам работы!Слова эти относились к Волку, как раз появившемуся в критическую минуту. Авраам, завидев его, прыгнул как тигр и сдавил ему горло.— Держись смирно, — сказал квакер, — и тебе никто не причинит зла, но попробуешь крикнуть, я не поручусь за твою жизнь.Напрасное предостережение, потому что пальцы Гэмета так сдавили горло юному индейцу, что не то что кричать, нечем и дышать было.— В путь! — скомандовал квакер и, подхватив Волка на руки, понес его, как малого ребенка.— А теперь можно мне покаркать? — осведомился Том Слокомб, когда они очутились шагов за сто от стана.— Истинно говорю тебе, поостерегись, — ответил ему Авраам, — разве ты не понимаешь, что они погонятся за нами на лошадях, если ты переполошишь их?— Очень жаль, — вздохнул Слокомб печально, — сообщаю вам, что долго никак не смогу удержаться.— Да не впутывайте же нас в новые окаянно-затруднительные обстоятельства, — сердито проворчал Ник, — когда мы окажемся вне опасности, подальше от этих тварей, тогда хоть охрипните от воя, как проклятый индеец, если на то есть охота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95