— Хорошо. Ступай за мной.
— Куда, интересно знать?
— Туда, где можно поговорить. Без свидетелей.
Все видели, как Робин поправил револьвер, проверил, легко ли выходит из кобуры, и вышел вслед за Ровером.
4
Молчание длилось долго.
— По-моему, он сумасшедший, вот, — произнес наконец толстяк. — Но с Ровером справится. Нашлась и на старика управа, вот. Чего молчишь, шериф, язык проглотил?
Хоулд долго откашливался — с голосом что-то сделалось.
— Гм… Знаете, что он за птица? Этот тип — молодой Тигр!
Как по команде ковбои поглядели на двери, будто только что за ними исчез страшный призрак.
— Сообщили три дня тому, — продолжал Хоулд. — Парень уже перестрелял кучу народа. Всех, кто помогал выслеживать его папашу. А сюда он явился свести счеты с Ровером. Между прочим, и отца из тюрьмы вызволил.
— Старого Тигра?
— Ну да. Еще не известно, кто опасней. Ровер мне когда-то проболтался, будто очень жалел, что так подло со старым Тигром поступил. А нынче Тигренок заявился… Но папаша явно где-то поблизости бродит.
Новость словно обухом по голове ударила.
— Слышь, Хоулд, — позвал толстяк жалобно, — Тигр нас никогда не трогал, вот. А против Ровера все равно кто-то должен пойти.
— Точно! — поддержал Алан. — Мы против плотины с туза зайдем — с Тигра! Козырь что надо, а? Но ты уж нам подсоби, шериф!
То, что сам молодой Тигр съездил ему по физиономии, восстановило пошатнувшийся было авторитет Алана.
— Ты же сам говорил, — загомонили остальные, — мало ли кто он такой, парень этот… Ты его не знаешь — и концы!
Шериф беспомощно озирался, не зная, как ответить.
— Болтаем, болтаем, вот… — проговорил толстяк, убирая со стола, — а у меня сердце чует… Ой, что-то будет!
В ту же секунду хлопнул снаружи выстрел. В тишине ночи прокатилось эхо. Фолкстонцы ринулись вон из салуна.
На востоке теплился бледный рассвет. Вдалеке слышался удаляющийся стук копыт. Неясный силуэт всадника стремительно несся по направлению к горам.
5
Ровер вышел из салуна в сопровождении молодого Тигра.
— Слушай сюда, парень. Чем у нас с тобой дело кончится, я не знаю. Но хочу, чтоб ты понял: я всегда жалел о своем поступке. Не нужно было так делать. Я и тебе повторю: не нужно.
Робин молчал.
— Но раз было, значит было, не отвертишься. Отвечать все равно пришлось бы… Так что все в порядке. Вот только плотина… Ты мне скажи, ты не против плотины?
Несколько шагов прошли молча, Робин закурил.
— Мне все равно, — пожал он плечами.
— Тогда слушай внимательно. Плотину выстроят через три недели. Для всей округи она нужна: тут тебе и электричество, и железная дорога. Местные грубияны меня прославлять будут, и сами, глядишь, в людей превратятся. Фолкстон станет приличным городом…
Они уже дошли почти до самого конца улицы. Робин все оттягивал решительный момент.
— Дальше не пойду.
— Ладно, — согласился Ровер и закурил. Он держался спокойно, сжимавшая спичку рука не дрогнула. — Так вот, если меня не будет во главе всего дела, ничего не выйдет. Поэтому я тебя прошу. Никого и никогда не просил…
— Зря просишь, — холодно уронил Робин.
— Ты же не знаешь, чего я прошу!
— А что угодно. Что Ровер просит — делать не буду.
— Для Ровера сделаешь! Тигры всегда благоволили к людям Запада, забыл? Здесь им всегда помогали, да и сообщники находились. Нынешние-то совсем выродились, того и гляди перебьют друг дружку из-за пустяков. А все потому, что От всего отгородились, свежего ветра им не хватает. Моя плотина для того и строится.
— А они не хотят?
— Рабов тоже отпускать не хотели. И первый поезд под откос кто пустил? Может, индейцы?
— Чего ты хочешь, Ровер?
— Встретиться через четыре недели. Где угодно и как угодно. Плотину кончу, придут охранять солдаты, и можно будет спокойно посчитаться…
Робин долго не отвечал. Непонятная тоска терзала сердце, и он глядел в ночную мглу, словно высматривая там нечто. Он и вправду видел — видел лицо страдающей женщины. Своей матери, которой никогда не знал, но всегда любил.
Да, кровь — не вода. Горячая, она струится по жилам, и ничто не остановит Робина: ни револьвер, ни опасность… А вот старик вывихнул ногу — и ему не по себе от жалости. Женщина плачет — и он глядит в полной растерянности. Что за отрава у него в крови?! Та девчонка была в его власти… Теперь старый Ровер. Его можно уничтожить мгновенно, а — не получается. Неужели он так и не сможет отомстить? Мелькает в памяти милое лицо Молли, и от того на душе еще тоскливей. А седовласый старик рядом все бубнит свое про электричество и про плотину… Взять бы да отрезать разом: «Плевать на плотину, давай сюда револьвер!» А вместо этого — стоит он и глядит куда-то в сторону, а ночная мгла потихоньку рассеивается, стирая дорогой образ…
Светало.
Ровер замолчал, словно давая Робину возможность поразмыслить.
— Послушай, — тебе лично польза от плотины какая? — поинтересовался Робин.
— Никакой.
— Что ты за нее получишь?
— Медаль, — усмехнулся Ровер. — Лет через десять. А через двадцать назовут главную улицу в Фолкстоне — Ровер-стрит.
— Тогда я не пойму, какой тебе прок от нее?
— Так надо, понимаешь? Мне плотина — что твоему отцу разбой.
— В крови, значит, сидит? — ухмыльнулся Тигр.
— Может, и так. Мой отец в свое время отправился на Клондайк золото мыть. Помер, однако, в нищете, царство ему небесное. Но он построил на Юконе первый канатный паром! Скажешь, просто было? Безопасно? Один брат отца, мой дядя, сколотил несколько конных отрядов, чтобы охранять первые трансконтинентальные поезда. А другой муштровал индейцев в Мексике, помогал тамошнему правителю, за что и получил пулю в спину от французов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36