– Твое мнение меня не очень-то и волнует.
Лулу села на песок и какое-то время, нахмурившись, наблюдала за волнами.
– Ты не знаешь Шерри, – сказала она. – У нее, в отличие от меня, большая сила воли. Шерри – орешек крепкий.
– Может, я просто хочу на нее посмотреть, – сказал я. – Может, я просто помешался на кинозвездах, как полный придурок.
Лулу поднялась с песка и натянула на себя шерстяное пальто, которое всегда брала с собой на пляж. Это пальто выглядело так, словно было сделано из шкуры английской овчарки. Я был искренне рад, что вижу это пальто в последний раз. Когда бы я на него ни взглянул, оно меня всегда раздражало.
По-видимому, решил я, мое будущее Лулу беспокоит. Садясь в свой маленький коричневый «ягуар», она все еще хмурилась. «Ягуар» скрылся вдали. Однако на следующий день, выдавшийся сухим, как кактус, Лулу позвонила и сказала, что Шерри ко мне на просмотр придет.
– Мы с Диггом тоже хотим прийти, если ты не возражаешь, – сказала Лулу. – Диггу нужно побольше выходить в свет.
– Приводи его, я буду ему рад, – сказал я.
ГЛАВА 8
Разумеется, Бо очень хотелось бы присутствовать на моем просмотре. Студия принадлежала ему, и, естественно, ему хотелось быть наготове в любой ситуации, связанной с Шерри Соляре. Шерри однажды вдруг взяла и отказалась сниматься в каком-то фильме, который ставил Бо. Тогда он немедленно подал на нее в суд и получил три миллиона долларов за понесенный ущерб. Это решение суда до сих пор где-то бродит с апелляционным протестом ответчицы, но очень похоже, что оно останется в силе. Естественно, Бо и Шерри друг друга открыто ненавидели. Когда я сказал Бо, что на просмотр придет Шерри, в его маленьких глазках загорелся злой огонек.
– Классная потаскуха, – сказал Бо. – Я стал пользоваться этим выражением, которое, насколько я знаю, изобрели вы. Конечно, я обязательно приду. Мне совсем не хочется нарушать протокол там, где замешана эта классная потаскуха.
Наши изъятые при монтаже кадры на деле оказались раза в три лучше, чем я думал вначале, когда мы только что вернулись из Рима. Джимми Бойд справился со своей работой просто блестяще. Получился очень забавный фильм о том, как делается кино. Да и вообще вся ситуация выглядела очень забавной. Я занимался фильмом, который может понравиться даже кинокритикам, а Джилл помогала завершению картины, явно обреченной на полный провал. И все только потому, что она изо всех сил старалась следовать своим собственным представлениям о старине Тони.
Я пришел в просмотровый зал на двадцать минут раньше, чтобы все было готово вовремя. Первыми в зале показались Лулу и Дигби Баттонз. Фактически, я видел Дигби в первый раз, если не считать тех его фотографий, которые висели в спальне Лулу, но они, без сомнения, были сделаны гораздо раньше, в куда более счастливые для него времена. Дигби был почти таким же высоким, как и Лулу; весил он, по-видимому, килограммов пятьдесят. Дигби трясло, и потому он кутался в поношенное старенькое пальто. У него все время был открыт рот. Просто нельзя было поверить, что когда-то этот человек был кумиром миллионов зрителей. При Лулу и Дигби находился телохранитель-китаец. Я подумал, что этого китайца держат на тот случай, если Дигби вдруг свалится, пуская слюни прямо в проходе между рядами, и надо будет его поднимать. – Приветик, Оуэн, – сказал Дигби и сел. Он вытащил из кармана наушники и стал слушать музыку, и при этом как-то странно подергиваться на месте. Лулу села с ним рядом, словно она – его маленькая женушка. Меня просто поражает, как женщины могут любить таких мужчин!
Когда Шерри вошла в зал, у нее на глазах были такие огромные и такие темные очки, что казалось, их вырезали из крышки гроба. Она ни на минуту их не сняла. Да и узнал-то я ее только потому, что волосы у нее, как всегда, напоминали гнездо крысы.
Бо должен был приехать уже давно, но его не было. Поэтому собравшимся я представился сам. Свен на меня даже не взглянул.
– Это тот самый, у кого каждый месяц новая баба, – сказал он Шерри.
Потом он взглянул на меня.
– При первой же вашей глупости мы уходим, – сказал он. – Я заберу этот долбаный проектор и заверну его в экран.
Я его стукнул так, что он упал – прямо по морде. Он рухнул прямо на пол. Как раз в этот самый момент вошел Бо Бриммер и один из его исполнительных директоров. От этого совпадения все получилось великолепно. Мне было просто необходимо стукнуть Свена, чтобы подавить охватившую меня нервозность. Именно так со мной бывало и в футболе – если мне удавалось кого-нибудь свалить в момент введения мяча в игру, то потом я себя отлично чувствовал до самого конца матча.
Конечно, Свен никак не ожидал, что его ударят, а я треснул его очень сильно – просто оглушил. Он валялся в проходе между рядами; губа у него была рассечена, и он никак не мог закрыть рот, кровь текла ему на бороду.
Шерри Соляре от удивления раскрыла рот. Сказать, что выражали ее глаза, я не мог – за этими похожими на крышку гроба темными очками глаз Шерри видно не было. Вполне возможно, ей даже было приятно, что ее дружку кто-то наподдал.
Но исполнительному директору, который вошел вместе с Бо, это зрелище, по всей видимости, крайне не понравилось. Он в ужасе ринулся к Свену и опустился перед ним на колени.
– Боже мой, что вы наделали! – закричал исполнительный директор, и в глазах его я явственно увидел страх перед судебным разбирательством. Свен фактически занимался только тем, что подавал заявления в суд, обычно от имени Шерри.
– Кеннет, ты и впрямь теряешь способность видеть самые очевидные вещи, – сказал Бо, подходя к Шерри и качая головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135