И действительно, Джилл и Джилли отлично ладили друг с другом. Но отнюдь не потому, что у них был роман, а потому, что оба они были до смерти влюблены в свою профессию. Иначе говоря, они были одержимыми профессионалами. Джилли Легендре был очень интересным постановщиком, и никогда не волновали его тесные связи с международной авиакомпанией. Джилли даже склонил одного старинного друга своей семьи, а именно Аристотеля Онасиса, сдать в аренду студии «Юниверсал пикчерз» танкер, причем за очень низкую цену.
Для Бо Бриммера «Горящая палуба» стала воистину рискованной ставкой. Фильм стоил огромных денег. И если бы он провалился, то Бо, скорее всего, оказался бы с голой задницей (просто в дураках). Но то, что сделал Леон О'Рейли, хотя и непреднамеренно, как оказалось, свело вместе двух самых трудолюбивых во всем Голливуде, самых мобильных молодых людей с кипучей энергией, я имею в виду Бо и Джилли. Джилли происходил из аристократического французско-швейцарско-креольского семейства. В то время, когда он взялся за «Горящую палубу», Джилли весил где-то за сто тридцать, а Бо – чуть больше пятидесяти, да и то если насквозь промокнет. Бо был родом из Литл-Рок, где работал газетчиком. Он и теперь выглядел как газетчик из Литл-Рок.
По иронии судьбы, в этой тасованной колоде карт совсем потерянной оказалась Бетси Руссель-О'Рейли. Она терпеть не могла Персидский залив, ей претили рощи деревьев на Холмбейских холмах, столь непохожие на бостонские. И не прошло и года, как она вернулась к себе на Восток. Вот когда могли бы повыситься акции бедняжки Джуни.
Джилл, разумеется, как всегда тщательно занялась своим кропотливым делом. Возможно, ей бы вручили за этот фильм «Оскара». Но в тот год перст судьбы указал на одного стареющего художника-постановщика из Австрии. Его звали Бруно Химмель, и он был одним из моих старых дружков-собутыльников. Когда-то Бруно работал над новой и довольной неуклюжей версией картины «Копи царя Соломона». Это был яркий пример неверного расчета, когда студия «Фокс» потратила огромные деньги. Эта афера дорого обошлась Бруно. Однажды ночью, вдребезги пьяный, он забрел в густой кустарник, а там, уставший от бесконечного рычания львов, побрел Бог знает куда, наткнулся на навес, где лежало разнообразное оборудование, зацепился за что-то и свалился на связку дротиков, в результате чего один его проницательный синий глаз оказался проколотым.
Пожалуй, я был единственным человеком, который вполне чистосердечно рассердился, узнав, что Академия нашла это неуклюжее творение Бруно достойным премии Оскара. Меня это рассердило, главным образом, потому, что я давно знаю Бруно как доброго милого песика.
Так или иначе, но когда было наконец твердо решено объявить в печати, что для режиссуры приглашается женщина, тут как раз и оказалась Джилл. Квалификация Джилл оценивалась кинопромышленностью Голливуда как дар Божий. У нее уже был один «Оскар». И если бы не злосчастная связка дротиков, наверняка, она бы получила еще одного. Все знали, что Джилл упряма. Но, честно говоря, все режиссеры упрямы. И никто из них ни разу по собственной воле не прислушивался к тому, что принято считать здравым смыслом.
Кроме того, у Джилл было нечто, намного более важное и существенное, чем ее несомненный талант: у нее был сценарий, по которому можно было тут же снимать фильм. Джилл и двое ее друзей-актеров, которых звали Питер Свит и Анна Лайл, написали этот сценарий давно, еще в шестидесятые годы. Тогда они снимали на троих крохотный пляжный домик возле Малибу. Сценарий этот так долго блуждал по разным студиям Голливуда, что все забыли о его существовании. Точнее говоря, о нем забыли все, кроме Лулу Дикки, рекламного агента. И еще его помнил старый Аарон Мондшием, патриарх студии «Парамаунт». В данном конкретном случае мистер Монд, а именно так он просил себя называть, успел на шажок опередить весьма опасную Лулу.
Аарон купил сценарий, заплатил Джилл, Питеру и Анне, и всего за какие-то день или два до того, как Лулу Дикки вспомнила о нем. Столь несвойственную Лулу забывчивость, скорее всего, следует отнести на счет ее тогдашнего дружка, доставлявшего ей немало хлопот, рок-звезды по имени Дигби Баттонз. У него была привычка к наркотикам, и раз в несколько недель он регулярно «сходил с колес». Имя Лулу постоянно фигурировало в газетах, потому что ей приходилось все время разыскивать Дигби, которого доставляли на «скорой» то в один, то в другой госпиталь. Лулу была высокого роста – почти под два метра, и любовные утехи этой парочки не давали никому покоя.
В описываемом нами случае любовь оказалась вредной для бизнеса. Говоря по существу, подкрепилось одно из самых известных высказываний Лулу: «Траханье портит мозги». Эту мудрую мысль Лулу выразила в одном из своих интервью для газеты «Ежедневная одежда для женщин», когда редакция этой газеты пожелала торжественно отметить восхождение Лулу на должность рекламного агента. В этот раз газета совершила беспрецедентный поступок – опубликовала слова Лулу в их буквальном смысле, не поставив даже крохотных кавычек. И поскольку благодаря этой фразе популярность Лулу выросла еще на один-два пункта, она превратила эти слова в своего рода девиз и даже выгравировала их на пластинке из золота и слоновой кости, повесив ее у себя в офисе.
В случае с Дигби, эти фривольные слова, пожалуй, не совсем подходили, потому как все знали, что Дигби так перебирал с наркотиками, что у него ничего подняться просто не могло, даже если он и не был в веселом состоянии. По правде говоря, Лулу просто ненавидела Джилл, и потому выбросила ее сценарий за много лет до этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135