запах крови Джоша Корна заставлял его содрогаться и корчиться в судорогах. Он вспомнил, как Бизоний Горб едва не поймал его — вид окровавленного трупа Джоша демонстрировал, какой оказалась бы и его участь, если бы вонзившееся в задницу копье попало чуть-чуть повыше. Будь он на ярд ближе к индейцу, валялся бы теперь мертвым, как сейчас Джош.
Наконец Гас перестал корчиться в судорогах, поднялся и заковылял подальше от лужи крови; ему следовало перебороть слабость — ведь придется стрелять, если команчи нападут на них. Майор Шевалье понимал, что поступил по-глупому — все же следовало прислушаться к инстинктивному чувству и направиться на восток. Все больше он сожалел, что не воспользовался счастливым случаем, предоставленным балтиморским судьей.
И вот он находится на открытой местности, где есть лишь единственная неглубокая лощина, и противостоит ему неизвестное число свирепых индейцев. Теперь все зависит от мастерства двух следопытов отряда. Чадраш сохранял сппокойствие, хотя и видно было что он разозлен. А Длинноногий засуетился. Без сомнения потому, что сознавал свою вину за то, что все оказались в столь трудном положении. Его превосходной дальнозоркости оказалось недостаточно, чтоб распознать ловушку и удержать рейнджеров от пагубной скачки.
Больше всего обеспокоили Рэнделла Шевалье возникшие в результате стычки с индейцами паника и неразбериха. В Виргинии или в Пенсильвании, когда возникали ссоры, мужчины, как правило, знали, с кем драться и как поступать впредь. Но здесь, на Диком Западе, все получается наоборот. Индейцы всегда знали особенности местности лучше белых. Они знали, как прятаться и выживать в таких местах, где у белых не было никаких шансов. Ни один человек в Виргинии не смог бы проехать верхом с голым окровавленным трупом, перекинутым через спину лошади. Никто в Виргинии или в Пенсильвании не смог бы визжать так пронзительно, как Бизоний Горб.
Из долины невесть откуда раздался еще один выстрел, и лошадь Зика Мууди упала, как подкошенная.
— Вот этого-то я и опасался. Они все же достали его, сопливого дурака, — сказал Длинноногий.
Зика не зацепило, выстрела он не слышал и подумал, что его лошадь просто-напросто споткнулась и упала. Но та не поднималась, и Зик понял, что она мертва. В мгновение ока он повернулся и припустился во весь дух по направлению к горам и рейнджерам. Но не успел пробежать и десятка ярдов, как позади него возник Бизоний Горб на коне, бока которого густо окрасила кровь Джоша Корна.
— Нам лучше выскочить и помочь ему, — засуетился Калл, но Чадраш схватил его за руку и удержал на месте.
— Стой и не рыпайся, черт бы тебя побрал, — предостерег он. — Откуда нам знать, сколько их засело поблизости. Если мы не собьемся в кучу, все погибнем поодиночке.
— У этого паренька нет шансов уцелеть, — мрачно заметил майор. — Лучше бы мне самому пристрелить его лошадь до того, как он помчался в долину. Только так мы и могли спасти его голову.
Рейнджеры с удрученным видом наблюдали за жуткой погоней. Они убедились, что слова майора оказались правдой. У Эзикиела Мууди шансов не оставалось никаких. Старый Чадраш поднял свое длинное ружье на тот случай, если Бизоний Горб случайно споткнется или вильнет, но такого случая не представилось, и он не стрелял.
— Надеюсь, он не забыл моих советов, как покончить жизнь самоубийством, — пробормотал Длинноногий. — Ему лучше не удирать, а убить себя. Таков для него самый легкий конец.
Эзикиел Мууди думал так же. Он бежал изо всех сил, но, когда оглянулся, увидел, что индеец с огромным горбом скачет еще быстрее. Сердце у Эзикиела от страха билось с такой силой, что он даже испугался, как бы оно не разорвалось. Он еще не успел доскакать до трупа Джоша Корна, как его лошадь грохнулась на землю. Он успел лишь заметить большое пятно крови там, где с Джоша снимали скальп. Увидел он и окровавленную стрелу, пронзившую горло Джоша.
И все же он не мог прекратить бег и покончить самоубийством, боясь, что команчи подскочат к нему раньше, чем он выхватит пистолет. К тому же он уже находился достаточно близко от рейнджеров, и кто-нибудь из них мог подстрелить Бизоньего Горба или хотя бы напугать его и заставить остановиться. Все знали старого Чадраша как великолепного стрелка, может, если бежать и дальше, тот попадет в преследователя с дальнего расстояния.
И вдруг Зик круто изменил свое решение. Он остановился, выхватил пистолет и хотел направить его себе прямо в глаз, как учил Длинноногий. Он чувствовал, что индеец на покрытой кровью лошади уже за плечами — поэтому следовало торопиться.
Но, уже вытащив пистолет, он обернулся, взглянул на преследовавшего его индейца — и пистолет вывалился из его вспотевших рук. Не успел он очухаться, как индеец на коне был тут как тут: Зик попал в плен.
Бизоний Горб нагнулся с коня и схватил перепуганного юношу за черные волосы. Держа узду, он остановил лошадь, приподнял Зика за волосы и полоснул его ножом вокруг головы чуть повыше ушей. После этого круто развернулся и поскакал мимо сгрудившихся рейнджеров, волоча Зика за волосы. Лошадь прибавила ходу, скальп Зика отвалился, а тело грохнулось на землю. Бизоний Горб опять развернулся перед рейнджерами, высоко подняв над собой окровавленный скальп. Затем повернул коня в сторону и поехал прочь неспешным шагом, выражая тем самым свое презрение неумению рейнджеров метко стрелять. Окровавленный скальп он так и продолжал держать, высоко подняв над собой.
Эзикиел Мууди брел, спотыкаясь, через кусты полыни и кактусы, крича от боли в голове. Кровь заливала ему глаза, и он ничего не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175