После той стычки Гас частенько вспоминал огромного вождя команчей.
Калл не отвечал — он даже не прислушивался к словам приятеля. Он считал себя неплохим наездником, но теперь понял, что не может управлять лошадью так же искусно, как маленький француз-майор, не говоря уже о том горбатом команче, который скакал по пустыне без всякого седла и удерживал поперек лошадиной спины человеческое тело. Француз же на всем скаку смахнул саблей у зайца голову так же ловко и чисто, будто он сидел за столом и нарезал лук. Команч оскальпировал Эзикиела Мууди тоже на полном скаку.
Ни один из рейнджеров, с кем сталкивался Калл, не мог сравняться в искусстве верховой езды ни с тем команчем, ни с французом. Гас Маккрае ездил на коне лучше майора, но в бою он и в подметки не годился ни ему, ни Бизоньему Горбу. Калл решил для себя, что, если останется жив, будет как можно прилежнее учиться искусству верховой езды.
— Майор ездит верхом лучше, чем команчи, — сказал наконец Калл.
Майор скакал на породистой гнедой лошади, узкогрудой и горячей.
— Бизоний Горб достал бы его своим копьем, — повторил Гас. — Он чуть было не всадил его в меня, помнишь?
— Я не говорил, что он не может достать, — согласился Калл.
На следующий день он внимательно смотрел, как майор совершал на лошади утреннюю пробежку. Гаса раздражало, что Калл с увлечением наблюдал, как надо выполнять упражнения на лошади.
— Не нравится мне, как этот расфуфыренный французишка подкручивает свои чертовы усики, — заметил Гас. — Если бы у меня росли усы, я бы на них махнул рукой — пусть растут сами по себе.
— Ну и пусть растут, как тебе хочется, — проворчал Калл. — Мне до этого дела нет.
В селении Месилла, что южнее Лас-Крусеса, уцелевшим рейнджерам — а их осталось всего десяток, не считая Матильды, — наконец-то выдали одежду: доходящие до колен рубашки и мешковатые штаны из грубого материала.
После этого пожилой кузнец заковал под наблюдением майора Лароша десятерых техасцев в ножные кандалы. Они были потяжелее тех, которые надели на них в Антон-Чико, а цепи оказались коротковаты и не давали возможности сделать полный шаг.
— Майор, да в этих проклятых браслетах на ногах я быстрее доползу до Эль-Пасо, нежели дойду пешком, — заявил Длинноногий.
— А вам, месье, и не придется идти, — успокоил его майор. — Мы приготовили для вас роскошную повозку, в которой вы покатите. Хотелось бы, чтобы вы немного отдохнули перед небольшой церемониальной встречей.
Роскошной повозкой оказалась телега, в которую впрягли старого черного вола. Десятеро мужчин уселись в телегу, а Матильда не влезла. Гас предложил ей свое место, но она лишь помотала головой и сказала:
— Я уже прошла довольно долгий путь. Думаю, легко пройдусь еще немного до города.
Впереди, к северо-востоку от реки, на горизонте возникли неясные силуэты серых гор. Хотя рейнджеры и были скованы кандалами, а вол еле тащил телегу, которая вихляла и дергалась, ее окружили и сопровождали кавалеристы с саблями наголо. Просидев на такой телеге два часа, Гас почувствовал острый позыв справить малую нужду, но когда он попытался слезть, солдаты замахали на него саблями.
— Черт с вами, если таковы правила. Тогда я помочусь, не слезая с телеги, — заявил Гас, вставая во весь рост. — Но мне не хочется испортить свои новые штаны.
Он встал и пошел в зад телеги, где и сделал свое дело, внимательно следя за солдатами с саблями. Затем несколько техасцев последовали его примеру.
Уже смеркалось, когда телега затряслась по окраине Эль-Пасо. Дул сильный ветер, бросая пыль и песок в лица техасцев. Гор впереди и реки на западе не было видно. Когда стемнело, ветер усилился, и пыль с песком заволакивала все. То и дело они проезжали мимо маленьких хибарок, лаяли собаки, кое-кто выходил из домиков посмотреть на всадников. Матильда шла, держась рукой за телегу, песчаная пыль была так густа, что она боялась, как бы не потерять из виду повозку и не отстать от своих компаньонов.
Сидя в телеге, рейнджеры молча ждали конца похода. Гас изредка вскидывал голову и оглядывался. Он заметил, что зданий становится все больше.
— Думаю, они неспроста назвали этот городишко проходом на север , — сказал Длинноногий. — Ведь в этом месте дует проклятый ветер из Нью-Мексико. Если он еще больше усилится, мы улетим, как воздушные шарики.
Только он произнес эти слова, как они услышали сквозь завывание ветра какой-то непонятный звук.
— Что там такое? — встрепенулся Длинноногий.
Первым опознал звук Калл, у которого слух был таким же острым, как зрение у Гаса.
— Это звучит горн, — разъяснил он. — Думаю, они созывают всю армию.
Впереди, сквозь поднятую пыль, они заметили что-то похожее на движущиеся огоньки, а вскоре увидели и шеренги пехотинцев с лампами в руках, вышедших на площадь во главе с капитаном в сопровождении горниста встречать кавалеристов майора Лароша. Трубач продолжал дуть в горн, хотя ветер относил звуки в сторону, едва только они вырывались из трубы.
Солдаты с лампами окружили телегу, тяжело тащившуюся по улице города. Один из солдат, весьма удивившись внезапному появлению рядом с собой здоровенной женщины, с перепугу выронил лампу, и она тут же разбилась о камень. Пехотный капитан заорал на солдата, но, повернувшись, сам в удивлении вытаращил глаза на возникшую невесть откуда Матильду Робертс.
Затем все услыхали крики людей и рычание собак, раздался выстрел, и сразу несколько кавалеристов галопом поскакали вперед. Рычание становилось все громче, прозвучало еще несколько выстрелов, а затем пронзительный собачий визг. К телеге вплотную подъехал майор Ларош, держа саблю наголо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175