Нагруженный на мула провиант, который жители Лас-Паломаса собрали для пленных, теперь стал собственностью мексиканской кавалерии. Техасцы не успели отдохнуть, как поход возобновился. Пока они дожевывали твердые кукурузные зерна, мексиканские кавалеристы уплетали козий сыр, переданный техасцам жительницами Лас-Паломаса.
Гас недоумевал, почему командовать эскадроном мексиканской кавалерии назначили француза.
— Почему же французы воюют вместе с мексиканцами? — спрашивал он. — Я знаю многих французов из Нового Орлеана, но не знал, что они поселились даже в Мексике.
— Думаю, они нанялись в мексиканскую армию за деньги, — объяснил Длинноногий. — Я за всю свою службу так и не сколотил никакого капитала — деньги по большей части уплывали на всякие развлечения, но немало уходило и на содержание.
— Я служу вообще не из-за денег, — заметил Калл. — Конечно, приходится зарабатывать на жизнь, но сражаюсь я по другим причинам.
— По каким же? — поинтересовался Гас.
Калл не ответил. Он не хотел, чтобы его компаньон задавал вопросы, и сожалел, что вообще заговорил об этом.
— Ты что? Разве не слышал? Я спросил тебя, по каким причинам? — не унимался Гас.
— Вудроу не знает, почему и за что он сражается, — ответила за него Матильда. — Не знает он и зачем перевернул тогда коляску, за что его исхлестали плетьми. А мой Чад не знал, зачем он странствовал — просто по природе своей он был таким странником. А Вудроу по природе драчун и забияка.
— Сражаться вообше-то можно, — высказался Длинноногий. — Но есть время, удобное для сражения, а есть и неподходящее. Сейчас вот мы связаны по рукам и ногам и к тому же безоружны. Так что время для сражения никак не подходит.
Они шагали весь оставшийся день и большую часть вечера, который выдался довольно холодным. Калл шел вместе со всеми, хотя у него вновь разболелась нога. Майор Ларош выслал вперед негров разведать дорогу. Сам он на пленников не оглядывался. Они видели, как он время от времени вскидывал руку и подкручивал усы.
Утром небольшие лужи около реки покрылись тоненьким ледком. Пленникам выдали по чашке кофе; пока они пили, майор Ларош построил своих солдат в шеренгу и поехал вдоль строя, внимательно оглядывая каждого. То и дело он указывал на всякие мелкие нарушения — то лямка подпруги неправильно закреплена, то мундир не застегнут на все пуговицы, то ножны сабли не надраены до зеркального блеска. Те, у кого он нашел нарушения, немедленно выходили из строя и принимались устранять недостатки, а майор лично следил за ними.
Закончив осмотр своего эскадрона, майор поехал осматривать и техасцев. Они знали, что одеты в тряпье и покрылись грязью, но когда майор посмотрел на них придирчивым взглядом, они почувствовали себя еще более грязными и оборванными. Майор заметил, как Верзила Билл Колеман принялся ожесточенно чесаться — большинство рейнджеров давно уже завшивели.
— Джентльмены, — обратился к ним майор, — вам нужна баня. В Эль-Пасо мы устроим вам великолепную церемонию приема. Там мы будем находиться целых четыре дня. А сейчас я намерен развязать вас, чтобы вы смогли вымыться. Здесь течет прекрасная река — почему бы не искупаться в ней? Если станете купаться каждый день, пока не прибудем в пункт нашего назначения, то, возможно, будете иметь приличный вид, когда начнется церемония в вашу честь.
— А что это будет за церемония, майор? — поинтересовался Длинноногий.
— Пусть она станет сюрпризом для вас, — ответил майор Ларош без тени улыбки на лице.
Гасу очень не понравилась манера майора Лароша говорить — резко и с издевкой в голосе. Гас не видел причин, почему французу, да и вообще любому другому, так уж необходимо вести речь таким лающим тоном. Более медленную и не столь резкую манеру разговора было бы значительно легче воспринимать, особенно холодным утром, когда надо приложить столько усилий, чтобы хоть чуть-чуть согреться.
— Я собираюсь развязать вас, чтобы вы вымылись, — повторил майор. — Снимайте грязную одежду — мы ее сожжем.
— Как так сожжем? — в недоумении спросил Длинноногий. — Майор, другой одежды у нас нет. Согласен, что она грязная и вонючая, но если мы ее сожжем, то у нас не найдется даже мешка, чтобы напялить на себя.
— Зато у вас есть одеяла, — подсказал майор. — Сегодня можете завернуться в них, а завтра придем в Лас-Крусес и там получите другую одежду, так что будет в чем показаться на торжественном приеме.
Он кивнул своим неграм, и те принялись развязывать рейнджеров. В сопровождении всадников они пошли к Рио-Гранде. Держались все время настороже — никто не доверял французу-майору. Вдобавок, было холодно, а зеленоватые воды реки, похоже, еще холоднее. Иней на колючих кустах все еще не растаял.
— Снимайте одежду, джентльмены — баня ждет вас, — произнес майор Ларош.
Техасцы колебались — никто не хотел раздеваться первым. Но майор Ларош с нетерпением поглядывал на них, а сзади напирали кавалеристы.
— По-моему, ребята, вы зря считаете себя важными джентльменами, — сказала Матильда. — Мне надоело нюхать вашу вонь, так что раздеваюсь первой я, если другие больно стесняются.
Кавалеристы смущенно захихикали, когда Матильда стала снимать с себя одежду, но майор Ларош свирепо зыркнул на них и смешок затих. Затем он повернулся к ним спиной и посмотрел, как Матильда входит в реку.
— Торопитесь, джентльмены, — подгонял рейнджеров майор. — Леди подала вам пример. Торопитесь — нам надо двигаться дальше.
Техасцы стали неохотно раздеваться, а мексиканские кавалеристы уставились на Матильду, плескавшуюся в водах Рио-Гранде.
— Думаю, нам не повредит искупаться, — заметил Длинноногий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175