В первые же пятнадцать минут ему удалось с одного выстрела уложить антилопу. Ее зажарили еще до наступления темноты.
В ту ночь, согревшись в бизоньей шкуре, он вновь увидел себя на равнине. На этот раз он полз, преследуя медведя. Но зверь все время маячил впереди и растаял на рассвете. Царапая ногтями землю, Хью проснулся с чувством разочарования. Издалека донеслось тявканье койота.
Странным казалось после столь долгого перерыва вновь оказаться на воде. Прислушиваться к плеску весел, ощущать мерное покачивание. Та же сырость в воздухе… Погода стояла холодная, осень вступала в свои права, и все же что-то напоминало те карибские деньки… Только там на побережье всегда царило жужжание насекомых и неумолчный крик попугаев… Внезапно он очутился в тропическом трактире, где пираты праздновали удачный набег. Лафитт заказал еще одного жареного поросенка и бочонок грога. Когда он поднял руку, Хью заметил на рукаве его рубашки мазок запекшейся крови.
Он засмеялся, чем привлек внимание Ланжевена.
– Над чем смеешься, mon ami? – спросил тот.
– Над отсутствием попугаев, – ответил Хью. В полдень закружились редкие снежинки. Река была антрацитово-серой, даже листопад не оставлял следов на ее глади Через час воздух побелел. Только бурые листья и голые ветки оттеняли бледность дня. Хью вытянул руку и следил, как снежинки скапливались на ладони, потом слизнул их. Это было похоже на действия шамана или одного из колдунов обеа с Карибских островов, правда, они никогда не видели снега. Он словно пытался покорить зиму, как когда-то его покорил медведь. Хью растянулся, зевнул, ветер больше не казался таким холодным. Он снова рассмеялся.
– Что теперь, mon ami? Попугаи?
– Вкус зимы, – ответил Хью.
Когда во второй половине дня он пошел сквозь пургу на охоту, ему припомнились пенсильванские зимы. Подняв ружье, чтобы прицелиться в оленя, стоявшего под тополем, Хью заколебался. На мгновение олень превратился в старуху ри с седой, низко опущенной головой. Он нажал на курок, и взгляд прояснился.
В ту ночь во сне, выслеживая медведя, он попал в пещеру и долго преследовал его глубоко под землей, где вся история жизни была запечатлена на стенах, словно огромная фреска. Он проходил мимо гигантских ящеров, цветов и насекомых и видел, как все живое уменьшается и исчезает в океане. Он продолжил преследование, медведь заревел, и они обнялись без всякой враждебности…
Лодка плыла мимо песчаных куч, бобровых запруд, высоких утесов. Время от времени Хью замечал небольшие стада бизонов. Оленей было в избытке, изредка встречались лоси.
Они миновали устья рек Тетон и Шейенн. Глядя вправо, Хыо мог восстановить свой маршрут в обратном порядке. Вот место, где он поймал двух рыб… А здесь он шел, опираясь на костыль. Это было задолго до того, как он встретил индейцев. В этих местах его еще мучили сильные боли, хотя надежда уже придавала сил…
Это было удивительное чувство – путешествовать обратно во времени. Поскрипывали весла, дул холодный ветер, и Хью радовался, что не встретился с медведем на несколько недель позже. Небольшое стадо антилоп спустилось к реке на водопой… С запада донесся низкий рокот грома.
Дни, как и погода, слились в однообразную серую ленту сырого холода, наполненного воем ветра и скрипом уключин. Появление реки Моро оказалось сюрпризом. Да, он приближался к самому началу. Место схватки с медведем осталось слева в глубине равнины, место стоянки ри было далеко впереди.
Позже во время сильного снегопада миновали устье Большой реки. Через несколько миль показалась покинутая деревня ри. Обуглившиеся жилища коченели в снежной белизне. Среди руин бродили несколько собак. Людей нигде не было видно. Хью не мог оторвать глаз от этого печального зрелища, пока оно не скрылось за поворотом.
– Интересно, куда отправились выжившие? – спросил Ланжевен.
– Переправились через реку, – ответил Хью. – И двинулись на запад. Собираются поселиться возле пауни. Кажется, они родня им или что-то вроде того.
И вновь он увидел старуху, ковыляющую мимо. Каждый Шаг давался ей с трудом, и Хью даже немного пожалел ее, несмотря на то что сам был не в состоянии подняться. Перед ним словно прошла вся ее жизнь и вся жизнь ее народа, бредущего на запад, зная, что конец их близок. Не стоило беспокоить их в те последние часы, которые всякий человек хотел бы посвятить подведению итогов.
Следующие несколько дней снегопад чередовался с дождем, и земля между оголившимися деревьями превратилась в слякоть. По утрам она сверкала инеем. Днем земля окутывалась дымкой под низким ноябрьским небом. Только черные птицы остались на зимовку. Трава побурела. Здесь, в долине Верхней Миссури, лодку неотступно сопровождали ветры. Вскоре они достигли устья реки Каннобол, миновали его.
Снегопады начинались и заканчивались, а когда они прошли реку Харт, снег повалил с новой силой. Старый Шарбонно и его жена-шошонка Сакагагвеа, которые сопровождали Льюиса и Кларка в 1805 году, попросили высадить их за день до того, как лодка должна была добраться до деревни манданов, объяснив, что хотят пройти остаток пути пешком. Это обеспокоило Хью, который привык доверять интуиции старожилов, и теперь, сам сделавшись старожилом, заметил, что ему почему-то не по себе.
На следующий день он тоже попросил высадить его на несколько миль ниже деревни, решив поохотиться и по возможности прийти в деревню с подарком в виде свежего мяса. Ланжевен согласился, и Хью углубился в рощу. Пробираясь на север, он вдруг услышал отдаленные воинственные крики, за которыми последовали мушкетные выстрелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68