Все его тело как бы обмякло, лицо, казалось, состарилось лет на десять.
Тем не менее он не поленился подняться и с достоинством ответить на приветствие сына и его нового друга.
Вообще-то за всем этим скрывался определенный расчет — не показное проявление вежливости, а внутренняя потребность продемонстрировать собственное самоуважение, только и всего.
Когда-то Антонио был чернорабочим: на шахте и с раннего утра до позднего вечера таскал по лестницам мешки с рудой. Это было в Мексике. На его лбу до сих пор оставался след от брезентовой повязки, с помощью которой носили эти чертовы мешки. Затем он решил, что все, хватит, пора подаваться куда-нибудь на север и поискать для себя что-то получше. Антонио отправился в путь, но, по молодости и по глупости, помешал одному полицейскому, сущему зверю, и ему пришлось убежать в чужую страну, в Соединенные Штаты.
Здесь он какое-то время жил в нищете, но благодаря отменному здоровью и огромному трудолюбию смог понемногу накопить денег — за один год больше, чем за десять лет в Рио-Гранде, — и купить мула. Это сразу же удвоило его заработки. Оказавшись как-то по делам на территории индейцев навахо, Антонио встретил высокую красивую девушку этого племени и вскоре стал ее мужем.
Овса оказалась хорошей женой и со временем родила ему трех сыновей. Последний из них появился на свет именно в этом маленьком городке, где Антонио и решил остаться навсегда. Он купил еще двух мулов, которые принесли, как ему казалось, очень и очень хорошие деньги. Его мало волновало, что сыновья ходят словно оборванцы — очевидно, невольно сравнивал с тем, каким в далеком детстве выглядел сам. И хотя рацион семьи состоял в основном из бобов и кукурузы, аппетит всех Пересов вполне компенсировал недостаток разнообразия.
Антонио искренне казалось, что он собственными усилиями поднялся от нуля до самых горных вершин, и это было заметно по его лицу, манерам, разговору… В принципе он довольно неплохо владел английским. Даже его жена знала несколько слов! А все сыновья так просто на нем трещали. Для отца слышать, как они без проблем общаются между собой то на английском, то на мексиканском варианте испанского, было все равно что слушать ласковое журчание ручья ранним утром в горах. Но более всего ему нравилось слушать, как они произносят слова, которые лично сам он не понимал. Тогда Антонио довольно улыбался, закрывал глаза и старался запомнить их, чтобы потом как-нибудь повторить.
Вот почему он встал и приветствовал своего мальчика и его нового друга. Причем даже сделал вид, что не заметил красного пятна на лице Рикардо. Просто красноречивым жестом пригласил сеньора Бенна сойти с лошади и пройти в дом. Вот так. Затем предложил ему бутылку пива и, конечно, если сеньор не возражает, отужинать вместе с ними.
Если не считать ирландцев, то никакая иная нация в мире не отличается таким гостеприимством, как мексиканцы. Тем не менее Уильям Бенн предпочел остаться на крыльце и поговорить с хозяином. Тогда Антонио снова сел на ступеньку, протянул гостю табак и бумагу. Тот взял, и они закурили.
— Я восхищен вашим сыном, — начал Бенн.
— Вы имеете в виду Рикардо?
— Да, Рикардо.
— У него на лице кровь.
— Я видел его в деле. Дерется словно дикая кошка.
— Неужели? — неопределенно пробормотал Антонио. Похоже, это замечание его совершенно не заинтересовало. — Вообще-то у меня еще три сына, — сообщил он. — Рикардо самый младший из них. — И тут же позвал: — Педро, Винсент, Хуан!
В домах бедняков дети, как правило, отличаются завидным послушанием, поскольку у родителей нет ни времени, ни сил нянчиться с малолетками: все их попытки не подчиниться моментально пресекаются хорошими шлепками, причем не из-за жестокости, а действительно потому, что нет возможности воспитывать детей как-то иначе.
Сыновья тут же вышли из дома и встали перед отцом. Молча. Их позвали, вот они и явились, только и всего. Естественно, вежливо кивнув в знак приветствия незнакомцу.
— Меня зовут мистер Бенн, — сказал тот.
— Это мой сын Педро, это Винсент, это Хуан.
— Что ж, неплохое трио, — заметил Уильям.
— Да, в старости мне не о чем будет беспокоиться, — сухо подтвердил отец, жестом руки отпуская сыновей. — Я люблю показывать их. Помогает, знаете ли, почувствовать себя богатым.
— Да, это так. Понимаю… Они не очень похожи друг на друга.
— Педро — лев, — охотно объяснил отец. — Такого сильного человека мне еще никогда не доводилось видеть. Он не знает, что такое страх. Рядом с ним Винсент, вон тот, в центре. Он чуть моложе Педро. Вы, наверное, уже обратили внимание на красоту его лица и высокий рост. Это у него от матери. Винсент — тигр. Упрям и беспощаден. Когда впадает в гнев, его глаза становятся совсем желтыми. Самый младший — Хуан. Этот — лиса. Всегда о чем-то думает. Может сидеть, размышляя, чуть ли не целый час. Когда-нибудь станет очень богатым… если, конечно, его раньше не повесят.
— У вас была другая жена? — неожиданно спросил Бенн.
— С чего это вы взяли?
— Потому что у вашего четвертого сына рыжие волосы.
— Просто он не родной… Я нашел его ночью на пороге. И взял к себе. Только и всего.
Бенн дернул головой. Совсем как хищник, который нутром чувствует опасность, прежде чем заметит ее.
— Вы усыновили его?
— Неофициально. Никогда ничего не подписывал. Какой в этом толк? Он живет, спит и ест вместе с нами. Я его отец, моя жена — его мать, а трое моих сыновей — его братья. Большего нам и не требуется.
— Само собой, — согласился Уильям. — Я скажу вам, зачем мне нужен Рикардо. Но сначала расскажите вы, что о нем думаете. Вы упомянули, что один из ваших сыновей лев, другой — тигр, третий — лиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11