Вы просто не хотите, видимо, впутывать ее в эту историю, а жаль: подумайте над этим. Джентльменство сейчас ни к чему, но мы ее найдем и без вашей помощи.
Виктор промолчал. Он не знал как быть, а впрочем, пусть решает сама. Неплохо, конечно, было бы, если бы она явилась к следователю и сама рассказала всю правду, чтобы прояснить картину происшествия, а вообще-то зачем ее впутывать, обливать грязью? Несолидно. В конце концов, у него самооборона.
— Молчите? Подумайте.
— По какой статье вы меня привлекаете?
— По ст. 114 УК РСФСР. Превышение пределов необходимой самообороны. В деле есть показания милиционера, который видел, как хулиганы напали на вас. Так что, если Харитонов выживет, может все обойтись. Годик-другой дадут, а, может быть, и условно.
— А Харитонов в тяжелом состоянии?
— В очень тяжелом, он под капельницей сейчас находится. Так что до суда вам придется побыть в СИЗО.
Осинин задумчиво подпер голову. В душе он надеялся, что его до суда отпустят под подписку и он увидится с Тоней и маленьким сыном.
— А как же мне жене сообщить? Ведь она сильно переживает, что от меня так долго нет никаких вестей.
Следователь несколько мгновений молчал, задумчиво потирая подбородок, потом решительно выбросил:
— Пишите, вот вам ручка и бумага. Я отправлю, пусть ваша жена приезжает на свидание.
Глава тридцать четвертая
— Комитет Госбезопасности? Это полковник Понтияков из УВД. Мы установили местонахождение главаря банды Котенкина.
— Сейчас я генерала приглашу, одну минуточку, — вежливо проговорили в трубке.
— Алло! Это Герман Владимирович? Здравствуйте, товарищ полковник. Генерал Мясников Анатолий Петрович слушает.
— Анатолий Петрович! Нам стало известно, где может находиться Людоед. Мои люди ведут наблюдение за домом в поселке Александровка.
— Спасибо, товарищ полковник! Вы сможете сейчас приехать ко мне и подробно все рассказать? Мы с вами здесь все обсудим. Я жду вас.
— Хорошо, через десять минут я буду.
… А Котенкин всем своим звериным нутром почувствовал смертельную опасность особенно после того, когда понял, что Узбека и Бегемота «повязали». Он весь подобрался и готов был отчаянно сопротивляться.
Вооружен он был до зубов, предусмотрел почти все. И тем не менее кагэбэшники застали его врасплох, когда он спал.
Они сумели проникнуть в его жилище и, вытащив бесшумно пистолет из-под его подушки, разбудили.
— Вставайте, Котенкин. Приехали, — саркастично проговорил майор КГБ Селезнев, когда на Людоеда во сне надели и защелкнули наручники.
— А, что? — выпучив глаза, заорал Людоед, когда понял, что его песенка спета.
Изловчившись, он лежа попытался нанести удар ногой в челюсть одному из оперативников, но промахнулся. Кагэбэшники (а их было семь человек!) налегли на него и, применив болевые приемы, «успокоили».
— Не дергайтесь, Игорь Александрович, бесполезно.
— Да, да, вы правы, — мрачно проговорил Людоед. — Но дайте мне одеться, ведь на улице зима.
— Оденьте его, — распорядился майор. — Но без фокусов! — грозно предупредил он, когда Котенкин, одетый, стоял перед ним в наручниках.
— Да нет, что вы, — неожиданно добродушно улыбнулся Людоед. — Я знаю, что такое КГБ и, с одной стороны, даже уважаю вас за интеллект и профессионализм.
«Ну и ну, что только не приходится слышать», — подумал про себя майор Селезнев.
Когда Котенкин был одет и обут почти полностью, он вежливо спросил: «Но шапку-то мне можно надеть, надеюсь?»
— Да, да, конечно, — произнес Селезнев, рассматривая знатную коллекцию книг на стеллажах.
Котенкин, сунув руки в наручниках под шапку, быстро выхватил пистолет. Никто не ожидал такого сюрприза.
Первым делом он выстрелил в лампочку, а потом в кромешной тьме начал стрелять по оперативникам.
— Стрелять только по ногам! — закричал Селезнев своим оперативникам. — Его надо взять живым!
Дико заорав, Людоед в зверином прыжке пробил стекло и выпрыгнул на улицу.
Началась беспорядочная стрельба и погоня. Людоед бежал быстро, но не панически, а осмысленно, по системе «маятника», то влево, то вправо. Ни одна из пуль не задела его.
И когда ему оставались до лесополосы считанные метры, молодой оперативник, перворазрядник по бегу, начал настигать его.
Людоед резко повернулся и почти в упор выстрелил в лейтенанта.
Тот, неловко взмахнув руками, словно балансировал на канате, рухнул на землю.
Котенкин нажал еще раз на курок, но выстрела не послышалось.
«Все, — пронеслось у него в голове, — теперь мнe крышка!»
Но хатэоэшники, увидев упавшего парня, больше не стали преследовать Людоеда, тем более что ему удалось-таки нырнуть в спасительный для него зеленый океан.
— Он жив?! — спросил задыхаясь и обливаясь потом подбежавший Селезнев. Ему было жалко парня, к которому он питал отцовские чувства, но больше всего он опасался генеральского гнева, так как за срыв операции по всей строгости будут спрашивать с него.
— Славик, сынок, ты жив?! — с надрывом проговорил майор.
— Ой, — простонал лейтенант, — плохо, плохо. — Он зажимал рукой рану в правом боку.
«Только бы не печень, только бы не печень», — пульсировала мысль в голове майора, когда парня на носилках заталкивали в машину «скорой помощи»…
Глава тридцать пятая
На следующий день после скудного завтрака с чудовищным скрежетом лязгнула массивная дверь, и в камеру, где сидел Виктор, вошел поджарый бледнолицый милиционер с острым выпирающим кадыком и зачитал фамилии кандидатов для отправки в СИЗО, среди которых значился и Осинин.
Надо заметить, что процесс транспортировки арестантов в тюрягу в России очень долгий и утомительный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87