— Выходите, — пропуская вперед себя Андрея, предложил сопровождавший его капитан и открыл дверь особняка.Они вошли в холл, хорошо освещенный, со стенами и подвесными потолками, свидетельствовавшими о недавнем ремонте. У стены, за столом, на котором стояло несколько телефонов и портативная рация с выдвинутой антенной, сидел крепкий мужчина лет сорока в штатском. Но даже белый воротничок и легкомысленный галстук не могли скрыть его военную выправку.— Привет, Гера! — сказал капитан и шлепнул тремя пальцами по протянутой ему из-за стола ладони. — Принимай гостей!— Здравствуйте! — сказал Андрей, но ответа не дождался.— Это тюрьма? — спросил Андрей капитана, не скрыв желания задеть охранника за столом.— Ага, — подал тот без сопротивления голос, — для высокопоставленных персон. Вадим, кто у нас тут последним сидел? Принц из Катманду или шейх из Баб-эль-Мандеба?— По-моему, министр иностранных дел Чукчестана.Они рассмеялись.— Вы все же не ответили, — Андрей посмотрел на капитана. — Я спросил про тюрьму.— Да бросьте вы!— Значит, могу сейчас выйти отсюда и уйти куда хочется?— Конечно, только я пойду за вами.— Тогда я арестован.— Нет, вы находитесь под охраной. Арестован — это когда шаг вправо, шаг влево считается побегом. А вы вольны передвигаться. Под моим присмотром.— Чтобы не убежал?— Нет. Не люблю этого слова, но я ваш телохранитель. Вы для меня — ВИП. Очень импотентная персона. За вас я головой отвечаю.— На хрена за меня кому-то отвечать головой?— Вопрос не по адресу. Мы народ приказной. Сказано охранять, вот и стараемся.— А для чего? Вам объяснили?— Объяснения в правила игры не входят. Нам кого-нибудь охранять поручают каждый день. Всеми интересоваться — опупеешь. Дипломаты, олигархи, чрезвычайные и полномочные, полномочные, но не чрезвычайные…— Вроде меня?— Кто вас знает? Если приказано — значит вроде… И тут же другим тоном спросил. — Вы поужинаете?— Если это предложение, то с удовольствием.— Тогда я распоряжусь, а вы располагайтесь. Спальня наверху. Там же удобства.— Простите, как к вам обращаться?— Просто зовите Германом. Фамилия Северин. Устроит?Андрей поднялся на второй этаж и сразу прошел в туалет. Голубой унитаз был закрыт крышкой, а ее, в свою очередь, перепоясывала белая бумажная лента с красной надписью на каком-то иностранном языке. Андрей постоял, помялся. Потом открыл дверь. Подошел к лестнице.— Герман, есть вопрос.Охранник неуклюже шевельнулся в широком кресле, положил на колени газету, которую только что читал.— Что у вас? Говорите.— Этим туалетом можно воспользоваться?— Почему нет?— Так он опечатан лентой.— Не пугайтесь, радиации нет. Лента удостоверяет, что до вас на унитаз ни одна посторонняя задница не опускалась. Так что смело располагайтесь.— А ленту потом назад вернуть?— Нет, сверните и возьмите на память. Потом будете дома друзьям показывать, каких почестей ваше седалище удостоено правительством России.— Пошел ты!Северин весело заржал.Из туалета Андрей прошел в ванную комнату. Над раковиной умывальника, похожей на гигантскую розовую ракушку, размещалось большое овальное зеркало. В нем Андрей увидел себя и не узнал: загорелое до черноты худое энергичное лицо, озабоченный взор — в самом деле высокопоставленная персона из далекой южной страны. Из Туркменистана. Вот только каким образом ему выскочить из этой почетной клетки?Андрей прошел в столовую. На большом столе под хрустальной люстрой, в которой горели всего три лампы, был накрыт ужин. Обойдя стол, Андрей повернулся к Северину:— Мужики, составьте компанию.— Спасибо, — пытался отказаться Герман. — Нам не положено.— А если об этом просит министр иностранных дел страны Макаронии?— Казаков, — обратился Северин к Вадиму. — Как ты на это посмотришь?— В конце концов, гость просит, — отозвался тот. — Давай посидим. Глядишь — не заложит.— Могила, — заверил их Андрей и тут же задал вопрос: — А пиво в этом доме можно достать? Или надо сбегать в город?— В этом доме, как в Греции, есть все, — сказал Северин и голосом известного телеведущего подал команду. — Пиво в студию!— И водку тоже, — добавил Андрей. — По маленькой.— Слушай, Назаров, — сказал Казаков. — Быстро ты обретаешь манеры.— Черт его знает, куда меня переселят завтра. Так что буду ловить момент. За ваше благополучие, стражники!— Слушай, ты в самом деле сегодня имел беседу?Андрей понял недосказанное. Ответил коротко:— Было, сподобился.— И ты ему прямо так и рубанул, что не патриот?— Так и рубанул.— Ну, милки-вэй! Ляпнуть такое президенту!— А что, тебе я могу говорить правду, а президенту должен врать и говорить иное? Есть, мол, ваше величество. Я патриот и готов выполнить любое ваше задание. Так?Андрей замолчал. Потом налил стаканчик «Столичной», выпил, но ничего так и не сказал.Казаков продолжил разговор, но зашел с другого конца:— Чему удивляться? Пора привыкнуть, Россия нынче страна демократическая.— Бросьте, мужики! О какой демократической России вы говорите? Да о том, чтобы она стала такой, здесь даже помыслов нет.— Ну, блин, ты уж совсем распоясался! — Казаков недовольно нахмурился. — Сказать мало, нужны доказательства.— Хорошо. Давай не пойдем дальше вашей Кремлевской стены. У вас часто марширует президентский почетный караул. Чтобы в него попасть, нужно иметь определенный рост, хорошее сложение и здоровье, а еще славянскую внешность. Так сказать, русскую морду лица. Ни друг степей калмык, ни бурят и уж тем более чукча в этот строй попасть не могут. В анекдот — пожалуйста, в почетный караул — ни за что. Тем более у вас не могут представлять демократическую Россию лица кавказской национальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108