А жену я официально оформлю на чтение лекций.— Значит, я просто буду отдавать тебе ксерокопии?— Только и ничего больше.— Заманчиво.— Значит договорились? Молодец, ты принял правильное решение. — И тут же уже другим, веселым тоном, Марусич позвал. — Симочка, иди, детка сюда. Садись ко мне на колени. Ой, ой, осторожно…Катков выключил магнитофон.— Дальше, Геннадий Михайлович, порнография…Муратов задумчиво заходил по кабинету. Остановился у окна, посмотрел в него. Отошел. Повернулся к Каткову.— Как думаешь, какой смысл в том, что нам это подбросили? Если ответить на этот вопрос, можно понять в чем дело.Катков скептически усмехнулся.— В такой же мере если ответить кто стал инициатором, можно понять зачем это сделано.— Хорошо, попробуем решить сразу оба вопроса: кто и зачем?— Зачем — это ясно. Расчет на то, что мы засуетимся и поспешим дать ход делу.— Коль скоро источник из ФСБ они и сами могли заняться этим делом.— Думаю, им этот материал подкинули как кукушонка из МВД.— Смысл? У них есть своя служба внутренней безопасности. Могли также возбудить дело по своим каналам. Без афиширования.Катков понимал — Муратов и сам может ответить на все вопросы, да скорее всего уже и ответил, но как всякий солидный юрист старается проговорить версию со всех сторон, чтобы не оставить без внимания ни один нюанс, ни одну сомнительную деталь.— Служба внутренней безопасности — это контора внутри ведомства. Волков — человек Чибисова. Сейчас положение у Чибисова довольно шаткое. Ему нет никакого резона раскачивать собственный стул, выбивая из под него такую ножку, как Волков. А чиновник, который все это дело нащупал понимает, что замахнуться на начальство без плохих последствий для себя не может. Если столб подпирает чью-то крышу, валить его бывает опасно.— Зачем же тогда он передал материалы и нас и в ФСБ?— Могут быть две причины. Первая. Человеку выгодно сделать бяку Волкову. В случае, если генерала уберут, пойдут перестановки и кто-то, вполне возможно, просчитал для себя вакансию.— Второе?— Человек искренний и честный. Видит грязь вокруг себя и решает о ней сигнализировать…— В каком случае больше шансов на точность?— В первом. Даже в варианте с честным сотрудником фактор выгоды нельзя отбрасывать.— Почему ФСБ сбросило материал нам?— Не думаю, что они примут такую формулировку. Если возникнет подобный вопрос, они ответят: мы прокуратуру проинформировали, поскольку дело касается человека неординарного, но по своей линии уже ведем проверку.Муратов аккуратно совсем по-интеллигентному выругался, пробормотав нечто словесно неопределенное, но по смыслу конкретное.— Так что мы в таких условиях будем делать? Вполне возможно, этим вопросом может поинтересоваться президент или премьер.— Вопрос…Катков задумался.— Может выйти с докладом? — Муратов размышлял вслух. — Сработать на опережение?По тону его вопроса Катков понял — сам он так не думает. Лишь зондирует почву.— Не стоит, Геннадий Михайлович. Скорее всего материал из МВД уже подкинули администрации.— Допустим, что так. Тогда нас могут спросить: почему не доложили сразу, едва вам стало известно?— Геннадий Михайлович, о Марусиче такого вопроса не зададут. Это не та фигура. А если спросят, то вы получили материал и передали мне для изучения. Только потом будет принято решение.— Черт с ним, с Марусичем. Спрашивать будут о Волкове. Он член коллегии силового министерства…— С ним ещё проще. Бросать тень на такого человека, даже если у нас есть какие-то фото, не дело прокуратуры. Мы приняли отпечатки и передали их на экспертизу. До получения результата поднимать тревогу нет причин.Катков, излагая свою точку зрения, ни на миг не сомневался, что генеральный уже просчитал варианты и лишь проверяет свои выводы мнением заместителя. То, чем они занимались, относилось к категории аппаратных игр высокой сложности. Касайся подобный компромат чиновника с низших ступеней власти, проблем не возникло бы. Но член коллегии МВД, если делать сравнения, это кит в море развитой демократии. А охота на китов, как известно, запрещена международными конвенциями.— И еще, — Катков задумался, подбирая выражения, — было бы неплохо, если о деле могла узнать пресса…Муратов отпустил матюга. Что поделаешь, генеральный прокурор — человек (хотя вполне возможно, что со знаком плюс и минус одновременно). А коли так, ничто человеческое ему не чуждо. Катков скромно промолчал. Муратов положил руку на грудь и погладил место, под которым билось сердце. Сказал задумчиво:— Утром слегка прихватило.— Спазм, — с видом знатока поставил диагноз Катков. — Говорят, его хорошо снимает коньяк. Черчилль себе никогда не отказывал в коньячке, вот и прожил девяносто три года…— Девяносто один, — поправил Муратов, — но дело не в этом. У тебя сейчас не спазмит?Катков понимающе улыбнулся. Тронул грудь.— Разве что ради профилактики?— Прекрасно, так и сделаем.Муратов открыл сейф, вынул бутылку кизлярского коньяка. Достал два хрустальных стаканчика. Аккуратно, с видом священнодействующего жреца, наполнил их. Они выпили не чокаясь. Катков блаженно зажмурился и почмокал губами. Муратов погладил грудь, стараясь понять стало ему легче или стоит принять ещё одну рюмочку. Решил, что подействовало. Убрал бутылку в сейф. Показал Каткову на стул.— Присядь. Что касается прессы, мы на контакт с ней не пойдем. Вот увидишь, в какой-нибудь из газет эта история выскочит ни завтра, так послезавтра. Или я ни хрена не понимаю в происходящем… * * * С утра Алексей зашел в гараж. У машины барахлил стартер, и он договорился на работе с механиком, чтобы тот заодно покопался и в двигателе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97