— Ярощук, твою дивизию! Тебе что сегодня приказал Лукич? Чтобы ты не лез в дело по «Перекрестку». Было сказано?
— Было, — не стал возражать Ярощук, узнавший голос заместителя начальника управления генерала Лапшина. — Я и не лезу.
— Тогда какого рожна ты повязал Исрапилова?
— Имеете в виду чеченца? А разве он имеет отношение к «Перекрестку»? Ко мне поступила информация, что этот тип имеет оружие…
— Этот тип, как ты изволил заметить, находится в разработке у соседей, а ты влез не в свое дело и все им можешь испортить. Немедленно освободи его.
— Не могу.
— Что значит, «не могу»? Ты подчиняешься приказам или нет?
— Не могу — означает, что о факте задержания подозреваемого в терроризме я уже поставил в известность прокуратуру. Если хотите, закрыть дело начинайте оттуда.
— Кому доложил?
— Лично Пономаренко.
Заместитель прокурора города Пономаренко слыл человеком бескомпромиссным, считался строгим ревнителем закона и частенько вступал в конфронтацию с Лапшиным. Ярощук знал, что генерал звонить Пономареву в данной ситуации просто не рискнет.
Но тем не менее Лапшин взорвался.
— Ну, начальник склада, ты у меня дождешься! — зло выкрикнул он в ухо Ярощуку. Алексей предусмотрительно отодвинул ее подальше и спросил:
— Вы кончили, Иван Константинович? Можно выключать запись?
— Ярощук! Ты это писал?! Сдурел совсем?!
— Почему сдурел? Я пишу теперь все разговоры, а потом изучаю каждое слово. Начальство ведь их бросает не зря. Я так понимаю, Иван Константинович?
— Ну, смотри! Ты меня слышишь?
— Слышу, слышу. А дальше что, будет как всегда? «Ну, заяц, погоди»?
3
— Зря вы его дразните, — сказал Карпенко, слышавший разговор от начала и до конца. — Он злопамятный.
« — Ну, начальник склада, ты у меня дождешься!» — пригрозил генерал Лапршин.
Ярощук никогда начальником склада не был. В милицию он пришел после увольнения из армии. Последней в его послужном списке, предоставленном управлению кадров МВД, значилась должность начальника службы охраны арсенала центрального подчинения в Дальневосточном военном округе, которую он занимал в звании майора. Но если бы кто-то всерьез решил покопаться в архивах, где находились документы расформированного арсенала, то там фамилии Ярощука не обнаружил бы. А его должность была частью легенды, с которой подполковник Ярощук уволился из Вооруженных Сил.
И биография его не была похожей на ту, которую он изложил на бумаге для Управления кадров МВД.
Алексей Ярощук, родился в Бухаре. После окончания средней школы поступил в Рязанское военно-десантное училище. Лейтенантом назначен в Туркестанский военный округ, где командовал разведвзводом парашютно-десантного батальона специального назначения. Вместе с этим батальоном он попал в Афганистан. Прекрасное знание таджикского языка и хорошее — узбекского, которыми он владел с детства, обратили на себя внимание служб, заинтересованных в специалистах особого рода. Ярощуку предложили поступить в Военно-дипломатическую академию Генерального штаба, которая на деле выпускала кадровых закордонных военных разведчиков.
При выпуске Ярощуку, который к знанию уже известных ему языков добавил еще урду и арабский, присвоили звание майора, вручили именные часы от ЦК КПСС и назначили на высокую должность личного шофера Чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза в Пакистане. Всего у посла имелось два сменных шофера, один из которых был обычным водилой, если не принимать во внимание его квалификацию инженера с дипломом Московского автодорожного института. Вторым оказался кадровый разведчик Ярощук, превращенный в силу специфики должности в Ивана Потапова.
Появление нового человека за баранкой посольского автомобиля пакистанская служба безопасности не оставила без внимания. Вскоре Ярощук уже знал, кто его «опекун». Им оказался капитан Исмет, похожий на сушеную воблу. Исмет постоянно носил темные очки, периодически меняя лишь форму оправы. Она у него была то прямоугольной, то круглой, то овальной. Этим и ограничивалась маскировка. Впрочем, слежка практически в открытую, чтобы Ярощук ее замечал, и это должно было удерживать его от нелегальной деятельности.
Ярощук сделал все, чтобы свести с «опекуном» знакомство. Такую возможность вскоре предоставил случай.
Ярощук толкался на городском базаре, где толпа вынуждала его спутника держаться к объекту сопровождения как можно ближе. Неожиданно длинное загорелое лицо Исмета сморщилось, и он чихнул, но не громко, а как кот, отфыркивавшийся от воды.
— Йахди-кум-Ллаху на юслиху ба-ля-кум, — тут же участливо проговорил Ярощук, оборачиваясь. — Да укажет вам Аллах правильный путь и да приведет он в порядок все дела ваши.
Капитан Исмет на мгновение опешил. Он вскинул брови, с удивлением поглядел на Ярощука, но чистота интонаций, с которой русский произнес доброе пожелание чихнувшему и благоговение, с которым правоверный обязан воспринимать каждое упоминание об Аллахе, заставили его ответить вежливостью:
— Ва фи-кя баракя Ллаху. — И тебя да благословит Аллах.
Теперь уже Исмету трудно было делать вид, что он не знаком с русским. А вот по тому, что он продолжал свою миссию, Ярощуку стало ясно, что об этом знакомстве капитан по команде никому не доложил.
При первом же удобном случае Ярощук на мусульманский праздник преподнес Исмету подарок. Тот его принял. И вскоре отношения сопровождаемого и его сопроводителя сделались предельно доверительными. Этому способствовала щедрость Ярощука, который периодически делал «опекуну» небольшие подарки. Поэтому Исмет стал иногда оставлять своего подопечного без присмотра и отправлялся к любовнице с браслетом или перстнем, которые ему со словами уважения передавал русский Иван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112