— Здравствуй, Нонна!
Узнав его, она сделала несколько шагов назад и немедленно запахнула халат на груди. Находящаяся позади неё кровать стала препятствием, и девушка была вынуждена опуститься на неё.
— Саша?! Как ты сюда попал?
— Меня к тебе привела Диана.
— Ты это сделал, чтобы меня унизить?
— Ты сама себя давно унизила, и я тут ни при чем.
— Чего ты хочешь? Моего тела? — затравленно засыпала она его вопросами. Потом вскочила с кровати, взяла со спинки кресла голубой шёлковый халат и надела его поверх прозрачного.
— Я пришёл к тебе не с каким-то плотским желанием. Мне нужно поговорить…
— О чем мы тут с тобой можем говорить? — обведя рукой окружающую обстановку, с горькой иронией в голосе поинтересовалась она, не давая ему возможность до конца выразить свою мысль.
— О многом: о тебе, обо мне…
— А чего тут говорить, когда и так все ясно? — опустив голову и обхватив её руками, простонала Нонна.
— Зачем ты надругалась над памятью моего друга? Тебя никто не стал бы осуждать, если бы ты вышла замуж, растила детей. Ты образованная женщина, у тебя хорошая профессия. Что тебя заставило так поступить? Как ты меня разочаровала!
— Я любила Аркадия и была ему верна. После его гибели и похорон у меня внутри все как будто оборвалось. Жизнь стала мне неинтересна. Я махнула на себя рукой. Хотела даже покончить с собой. Короче, все пошло наперекосяк. А тут ещё житейские проблемы. У учителей мизерная зарплата, да и ту власти умудрялись нам не выплачивать по нескольку месяцев. Подруга уговорила меня перейти работать сюда, на лёгкие хлеба. Все мужики, которым приходится тут отдаваться, мне безразличны. Я отношусь к своим обязанностям как к неизбежности, которую я должна терпеть. Порой мне хочется броситься под машину, под электричку. Я не дорожу собой, и у меня нет цели в жизни, поэтому то, что я тут делаю, меня не унижает и не оскорбляет — это моя работа, за которую, между прочим, хозяин неплохо платит.
— Ты и со мной можешь спокойно час отработать?
— Нет! — испуганно воскликнула Нонна. — Я готова тебе отдать все деньги, которые у меня есть, только чтобы ты освободил меня от такой обязанности.
— Теперь я понимаю, почему ты не пожелала летом сблизиться со мной. А я тогда думал на тебе жениться.
— Я знала, кто я есть, поэтому недостойна была твоего выбора.
— Нонна, я не хочу, чтобы ты продолжала торговать своим телом.
— Почему? Мне теперь все безразлично, — обречённо промолвила она.
— Тебе, может быть, безразлично, а мне — нет, потому что я от своего намерения жениться на тебе не отказался.
По её метнувшемуся взгляду, остановившемуся на его лице, можно было понять, что это признание Нонну удивило.
— Саша, спасибо тебе за участие и доброту, но я в твоей жалости не нуждаюсь. Здесь без тебя хватает кобелей, которые без конца только тем и занимаются, что нас жалеют. Только успевай поворачиваться перед ними.
Волчий Ветер поднялся со стула и подошёл к Нонне.
— Ты меня сейчас так обидела, что мне следовало бы тебя ударить, но я этого делать не буду. Я тебе просто скажу: ты меня сильно разочаровала. Я думал, что ты лучше, чем хотела показать себя передо мной, но, по-видимому, ошибся…
— Ты прав, нечего с подстилкой говорить о высоких материях, тем более о любви, — стараясь сохранить самообладание и не заплакать, чтобы не выказать свою слабость, промолвила она, но бегущие по её лицу слезы выдали состояние, в котором она находилась в действительности.
И Волчий Ветер её понял:
— Нонна, ну зачем ты бравируешь передо мной, занимаешься самобичеванием? Все мы люди-человеки, все имеем массу недостатков и слабостей. Если мы не будем друг друга поддерживать в трудную минуту, не будем подавать руку помощи, то не сможем ни противостоять злу, ни бороться с ним. Ты пойми, я тебя не жалею, не осуждаю за то, что с тобой случилось, а предлагаю вместе со мной пойти по жизни другим путём, чем ты шла до настоящего времени.
— Ты, Саша, или дурак, или святой. Ты хоть понимаешь, что говоришь, да к тому же ещё кому все это говоришь? Я же профура, недостойная твоего внимания, тем более любви.
— Нонна, я привык смотреть на жизнь своими глазами и обо всем в ней имею собственное мнение. Я не святой, а скорее прокажённый. На моей совести десятки убитых людей. Я был верен присяге, но сейчас подошёл к пределу и понял, что настала пора сеять вокруг себя добро, чтобы окончательно не превратиться в зверя. Я давно понял, что ты тот человек, который сможет сделать меня лучше, таким, каким я хочу быть.
— Я вот сейчас слушаю тебя, вроде понимаю, хочу приласкать, пожалеть, но как вспомню, кто ты и кто я, у меня сразу же опускаются руки и я понимаю, что это невозможно. Пойми, мою жизнь уже нельзя изменить.
— Ты ошибаешься. Твоя голова набита предрассудками, я давно прошёл через них и знаю тебя лучше, чем ты думаешь и можешь даже себе представить.
Поднявшись с кровати, Нонна медленно, осторожно приблизилась к Александру, как будто он был не человек, а мина сложной конструкции, которую ей предстояло обезвредить. Поцеловать его она не решалась, не потому что не хотела, а просто боялась обидеть его своим поцелуем — поцелуем недостойной женщины. Вместе с тем она не могла противостоять своему чувству. Зайдя ему за спину и обвив его шею руками, она призналась:
— Никогда не думала, что есть такие люди, как ты. Господи, неужели все это происходит со мной? Саша, я тебе поверила и пойду за тобой туда, куда ты скажешь, хоть к черту в ад, хоть на край света. Но если ты меня обманешь, я этого не смогу перенести и легко уйду из жизни. Мне в ней больше нечем будет дорожить.
— Давай собирайся, нам пора уходить отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152