По эмоциональной тупости, бесчувственности девушка была подобием Вадика, но в одинокие ночи она думала иногда о матери не как о Соньке Меди. И тогда плакала, задыхаясь от гнусных запахов, въевшихся в ее постель. Поэтому, мгновенно поняв, что Вах решил отделаться от Соньки, она лишь притворилась его союзницей, озабоченно сказав:— На чью сторону? А какая у матери сторона? Она всем недовольна. С ней дело делать уже давно невозможно. Наверно, считает: так заработалась, что пора лишь бабки за чужие труды снимать.— Вот именно, клянусь могилой мамы! — горячо поддакнул Вах. — Я ж в курсе, что в основном ты телок бомбишь, а Сонька лишь хвост распускает. А здесь я больше кручусь: шоу-программа и все такое. Соньке-то что осталось? Лишь передок иногда подставлять? Так на это любая уличная способна. Ну и зачем нам Сонька? Без нее обойдемся. Пускай отдыхает, а ты сама на набор телок встанешь. Что скажешь?Нюська покрутила глазами, для видимости ответила неуверенно:— Одной-то непривычно. Все ж-таки мать всегда прикрывала.— Да бери себе в помощницы кого хочешь! Нужен парень, парня бери. У тебя что, выбрать не из кого?Вахтанг имел в виду круг ее всевозможных знакомых из московских молодежных тусовок, где Нюська, выдавая себя за юную киноартистку, была одной из заводил.— Надо подумать, присмотреться, — хитрила Нюська, чтобы оттянуть время расправы Ваха с матерью, которая, она не сомневалась, наверняка что-то придумает в «обратку», когда узнает о замыслах грузина.— А я тебя, Нюся, не тороплю. Подбери команду, покажи мне нужных тебе людей. Но Соньке о нашем разговоре ни слова. Сильно я на тебя обижусь, если сдашь.Вахтанг сжал свои короткопалые мохнатые кулаки, которыми он недавно бил Соньку в живот, а ногами — по почкам, чтобы не изуродовать ее лицо, необходимое для постельных работ.Потом он расслабил руки, приподнялся и прилег рядом с Нюськой. Приспустил брюки, чтобы она в роли робкой школьницы разожгла у него между ног. Нюська скинула халат и изощренно прошлась там касаниями тонких пальцев и легкими поцелуями. Лежа, Вах посадил ее бедрами себе на член. Любуясь на разлет девичьих грудей, танцующих над ним от Нюськиных насаживаний, он ждал сладостной остроты подступающего оргазма.Когда это почувствовал, сдвинул Нюську на постель. Она с пониманием встала на локти и колени, выгнув вверх ягодицы. Вахтанг достал из тумбочки вазелин, встал, взявшись за Нюськины бедра. Смазал вазелином ее задний проход и горячо воткнулся туда.У Нюськи везде было эластично и упруго. Она с таким же якобы неподдельным жаром, как только что, сидя на Вахе, стала упруго подставляться, пока он не кончил, вогнав в нее член до отказа.
* * * К вечеру Вахтанг уехал в «Серебряный век» поохотиться там «из любви к искусству». А Нюська с нетерпением дождалась прихода Соньки и заявила ей сразу, открыв дверь:— Вахтанг решил тебя с хаты попереть. Предлагал мне одной телками заняться.Сонька прошла в гостиную, присела, закурила и с некоторым облегчением сказала:— Ну и лады. А то я на Нодара все еще рассчитывала. Значит, решили меня скинуть грузины.— Чего делать будем, мам?Сонька передернула литыми плечами.— Под Маэстро перейдем.— А как с Вахтангом, Нодаром будет?— Это, доча, забота Маэстро. Он сам с ними управит. А как встанем здесь, нам Серега самарский — в партнеры. Я уж с ним сговорилась. Кранты, Нюська, нашей тухлой жистянке! Серега телок будет поставлять, а мы с тобой заживем тут только хозяйками. Ну, если хороший клиент трахнуть захочет, то наши личные передки тоже пожалуйста.Нюська с удовольствием рассматривала мать синими блюдцами.— Да ты уж все обдумала!— А то, доча?! Хватит с черножопыми гомозиться. Так они меня с юности достали, что отныне лишь блондинам подмахиваю.— Вахтанг дал мне время на размышление.Сонька деловито кивнула.— Прикинься, будто кумекаешь. Мне на переговоры с Маэстро денька два-три понадобятся… Давай, Нюся, обмоем будущий фарт!Женщины начали со вкусом накрывать на стол. Потом пили разные вина и водки, хохоча, смакуя предстоящую легкую жизнь.Поистине — умным хочет быть всякий. А кому это не удается, обычно хитрят. Но тайны рождают обман. Причем, зачастую обманывают именно того, кто старается кинуть другого. Так было на подпольном театре, в котором увлеченно играли Нодар и Маэстро, Вахтанг и Сонька.Профессионально выступал в этом своем очередном спектакле и опер по прозвищу Кость. Глава 2 Опер ФСБ Хромин звонил Кострецову с новостями:— Накрыли в Грузии команду, что приняла автопартию Грини Духа, провели широкомасштабные аресты. А мы сейчас берем офицерье аэродрома у Чкаловской, которое бандитам продалось. МУР тут по своей линии раскручивает криминальное обеспечение авиаавтоугонщиков. — Отлично, Санек, — оживленно заговорил Кострецов. — Мне для моего расследования только эти события нужны. Кримлинию Чкаловского в масштабе Москвы пусть МУР добивает, а по моему розыску главные фигуранты должны зашевелиться. Сейчас взбаламутятся: кто в проколе виноват, на кого пропавшую выручку списывать?— Сергей, — сказал Хромин, — а Катю-то я собрал и на Урал отправил.— Да?.. Не захотела, значит, она перед отъездом меня увидеть.— Глаза у нее были на мокром месте. С тяжелым сердцем уезжала.Кострецов раздраженно воскликнул:— Никак я не думал, что Катя из тех, кто проблемы себе создает, чтобы потом их решать. Ну что из столицы, где всегда сытнее, на какой-то Урал возвращаться?! Почему мы с ней не можем быть вместе, она тебе объяснила?— Нет. Я не расспрашивал: в расстройстве же, говорю, уезжала.— Если короче, то не в состоянии она больше быть оперской женой: ждать, переживать, бояться моей гибели, как Лешиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84