Некоторое время завтракали молча.А вскоре Владимир Александрович заметил, что расположившиеся вокруг люди посматривают на него и портфель-дипломат под его задницей скорее с интересом, чем с ненавистью.— Вон, видишь? — Снова нарушил заполненную чавканьем тишину Шамиль. — Видишь, обломки?— Вижу, — Виноградов вслед за собеседником посмотрел на торчащий посреди площади камень.— Это был памятник Ленину… Там вон — мечеть стояла, одна из самых древних у нас. Дом культуры совхозный построили перед самой войной, с кинотеатром, а рядом — школа. Понял?— Ты жил здесь раньше? — Вопрос был не самый удачный, но так уж получилось.— Я здесь родился! — Шамиль опять посмотрел в упор на Владимира Александровича, но глаз за стеклами очков было не различить…После еды потянуло в сон.Виноградов оправился — там же, где все. Посмотрел на торчащую из-под капота «жигулей» задницу водителя, прошел мимо бородачей — и вновь наткнулся на недавнего собеседника.Шамиль расположился в тени бронетранспортера, прислонившись спиной к огромному колесу:— Садись.— Спасибо. Надолго мы тут?— Посмотрим… Надо подождать. — Шамиль усмехнулся:— Торопишься, да?— Разумеется. В гостях хорошо, говорят. А дома все равно лучше. — Виноградов сел поудобнее и попробовал сменить тему:— Я смотрю, не курит никто из ваших?— Не курит. И не пьет никто! Как положено… Каждый гвардеец особую клятву дает, на Коране.— А что это значит? — Владимир Александрович показал пальцем на матерчатый круг, вышитый у собеседника чуть повыше локтя.Тусклые золотые нити на зеленом фоне: полумесяц, сабля, какой-то зверюга с оскаленной пастью… Такие же нашивки были, как успел заметить Виноградов, на рукавах у всех его спутников.— Это — наша новая эмблема республиканской гвардии. Спецназ, понимаешь? Полумесяц — это ислам…Закончить фразу Шамиль не успел.Воздух вокруг наполнился нарастающим свистом, земля содрогнулась и сразу же по ушам ударило грохотом близкого взрыва.Первым, непроизвольным движением Владимир Александрович подхватил чемоданчик:— Чего там?Сидя на корточках, он снизу вверх смотрел на Шамиля, который уже поднялся во весь рост и передергивал затвор автомата.Впрочем, сразу же все опять изменилось — следующий взрыв громыхнул прямо перед капотом «жигулей», по броне застучали осколки и камни.Сосед Виноградова упал на колени и перекатился под брюхо БТРа:— Билять!Сам Владимир Александрович уже успел примоститься за одним из литых колес, втиснув голову в плечи.Опять взрыв… Но на этот раз определенно кого-то накрыло — на несколько секунд все остальные звуки растаяли в протяжном и страшном крике тяжело раненого человека.Еще дважды тряхнуло землю.Владимир Александрович уже с трудом различал даже застывшего рядом Шамиля — клубы желтоватой, горькой пыли постепенно окутали все вокруг, создавая спасительную завесу.— Миномет, его м-мать!Слух с трудом привыкал к неожиданно наступившей тишине.— Откуда стреляют?— Сверху, — бородач поправил сбившиеся на бок очки.Над мертвым селением все ещё перекатывалось, угасая, эхо.Пауза между взрывами неестественно затянулась.И тут у кого-то не выдержали нервы: воздух прорезала длинная автоматная очередь, за ней другая, третья… В следующее мгновение стрельба уже шла, казалось, со всех сторон.Рассудок и опыт подсказывали Виноградову, что огонь ведется неприцельно, в никуда — просто, чтобы сбросить страх и накопившееся напряжение. Что ни о какой атаке пока не может быть и речи, слишком велик для нападающих риск оказаться под собственными случайными минами… Но известно, что логика на войне — далеко не лучший советчик. И нет ничего унизительнее состояния человека, угодившего безоружным в самую гущу боя.Даже не застрелиться толком.Виноградов открыл рот, чтобы выпросить у лежащего рядом бородача хотя бы гранату, пистолет, нож в конце концов… Но Шамиль уже полз из-под бронированного днища:— Биляды!Выбравшись наружу, он прокричал что-то пронзительно-злое — и к удивлению Владимира Александровича пальба почти сразу же стихла.Некоторое время не происходило ничего — только оседала потревоженная разрывами пыль, да камешки хрустели под коваными ботинками Шамиля.Потом кто-то заворочался прямо над Виноградовым, в раскаленном чреве БТРа.— Слышишь? — Почему-то шепотом спросил Владимир Александрович. — Эй, командир!Снизу ему видны были только ноги стоящего рядом с бронетранспортером человека — примерно до середины бедра.— Да? Ну, говори?— Они сейчас снова могут врезать.Шамиль помедлил, и что-то скомандовал своим людям. Начавшееся вокруг шевеление прекратилось, только раненый ещё тихо постанывал неподалеку.Бородач присел на корточки:— Что скажешь, а?Теперь ответить не успел Виноградов.Свист летящей мины показался на этот раз не таким страшным — и даже почти привычным. Но он ещё нарастал, а Шамиль уже рухнул на бок и закатился обратно, в укрытие.Сначала был перелет — но над головами лежащих все равно застучал град осколков:— Вот с-суки!Владимир Александрович покосился на соседа и крякнул от удивления. Видимо, при падении бородач уронил-таки свои зеркальные очки, и впервые Виноградову представилась возможность без помех разглядеть его лицо.Зрелище оказалось жутковатое. На месте левого глаза Шамиля зиял уродливый, будто наспех стянутый старой кожей шрам. Ниже по щеке, почти до того места, где начиналась борода, все было покрыто грязно-сиреневой пороховой сыпью.— Извини, — почему-то вырвалось у Виноградова.Шамиль буркнул в ответ нечто неласковое, но слов Владимир Александрович не разобрал. Видимо, очередная мина попала прямо в бронетранспортер:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34