— подал голос таможенник и потянулся было к лежащему перед ним кейсу.— Не трогать! — оглушительно рявкнул, подавшись вперед, тот, что стоял у окна. Инспектор отдернул руки, но Виноградовский собеседник только поморщился:— Пош-шел ты…К изумлению Владимира Александровича, бугай стерпел и только громко сглотнул слюну. Тем временем опер щелкнул кодовыми замками:— Ну как?— Да-а! — бархатная утроба портфеля была плотно забита единообразными банковскими упаковками стодолларовых купюр США. — Впечатляет…— Чистая контрабанда, — покосился на человека в серебристом костюме инспектор таможни.— Поздравляю!— Пока не с чем. У него, пидора, — руоповец кивнул в сторону холеного господина, — неприкосновенность и всякое-такое… Понаехало сразу же всяких!Красноречивый взгляд отпечатался на тех, кто расположился у стеночек, а потом ушел в сторону внутренней двери с табличкой «Начальник смены».— А кто они такие-то? — вовсе невежливо игнорируя тех, о ком идет речь, поинтересовался майор.— Эти? Щас… — оперативник придвинул к себе черновой журнал и сделал вид, что освежает память:— Как же их… А-а, вот! Служба охраны, ГУО — оберегают покой Межпарламентской Ассамблеи.— Столичные штучки?— Да нет, это у нас, в Питере — Таврический дворец.— Понял. Развелось дармоедов…— Резвитесь, ребята, резвитесь! — зловеще процедил один из «серебристых». — Потом сочтемся.— Слышь, Саныч — это намек! На то, что когда я стану депутатом, он меня охранять не станет.— Знаешь что, мент…Еще секунда, и начали бы стрелять. Даже Виноградов заметил, что ладонь его незаметно и непроизвольно стискивает вспотевшую рукоятку «макарова».— Я, падла, таких, как ты!Обошлось… Громко стукнула об стену распахнутая настежь дверь начальственного кабинета — и в комнате досмотра народу сразу прибавилось.— Все в порядке, — не обращаясь ни к кому персонально констатировал возглавляющий процессию мужчина. В принципе, он представлял из себя всего лишь копию двух других «серебристых»: разве что, лет на десять постарше, да костюмчик сидит повальяжнее, чем на них.— Иван Альбертович? — из-за плеча высокопоставленного сотрудника Главного управления охраны шагнул заместитель начальника питерского РУОПа.— Да! — вскочил из угла виновник торжества.— Вы свободны. — Глядя на старого сыщика, хотелось плакать и скрипеть зубами.Депутатское удостоверение с гербом и заграничный паспорт перешли из рук в руки:— Извините…— Ничего, бывает! Понимаю — служба, — торжествующий Иван Альбертович не сдержался:— Усердие, так сказать, не по разуму… Можно забрать вещи?Старавшийся держаться в тени толстяк со знаками различия советника таможенной службы кивнул:— Пожалуйста.— Всего доброго! — И чемоданчик с валютой опять оказался в руках счастливого обладателя депутатской неприкосновенности.Улыбнувшись всем вместе и каждому в отдельности, Иван Альбертович шагнул навстречу истомленному ожиданием морю пишущей и снимающей братии. За ним, с непроницаемыми физиономиями, проследовали сопровождающие в штатском…— Блядь косая, — покачал головой представитель РУОПа, когда дверь за ними закрылась. — Надоело… Уйду, к ежкиной матери, на пенсию!Таможенный советник развел руками и многообещавюще посмотрел на своего подчиненного: с тобой, мол, потом разберемся! Тот переглянулся с опером и оба почуяли неминуемые проблемы в ближайшем будущем.— Товарищи, разрешите? — заерзал на стуле сержант и попросился выйти. Его сразу же отпустили за ненадобностью, а вслед отправился и сам Виноградов.Владимир Александрович считал, что отношения начальников с подчиненными — штука интимная и всегда в той или иной степени напоминают половой акт. А он никогда не был любителем группового секса…Машину Виноградов загнал на стоянку уже в темноте. Аккуратно втиснулся между соседями на свое место, выключил свет и повернул ключ в замке. Рука ощутила приятную тяжесть металла — брелок, купленный на остатки песет перед отьездом из Мадрида, заставил ещё раз прокрутить в памяти события последней «командировки».…Тогда, после жуткой попойки с Френкелем, он проснулся без всякого желания продолжать жизненный путь.— Эй, Саныч! Вставай.Но Виноградов только промычал что-то, залез с головой под вонючий плед и поджал колени.— Вставай. Пора звонить… — Василий призывно щелкнул колечком пивной банки прямо над ухом майора.Это подействовало. Владимир Александрович ухватился за холодный цилиндр и припал к нему губами.— Куда звонить? — оторвавшись, в конце концов, от живительного источника приоткрыл он глаза.— Ну, ты даешь! Мы же договорились.— Не помню, — честно признался Виноградов. — Но верю… Тебе — верю!Вскоре он уже тупо разглядывал клавиатуру поданного Френкелем мобильного телефона:— Все тот же?— Да, спасибо француженке. «Трубка» хорошая, пусть ещё нас разочек выручит, а то эту квартиру светить не хочется.— Подожди, номер вспомню…Наконец, все цифры кода и абонента выстроились в мозгу в неустойчивое подобие шеренги:— Слушаю вас, — ответила девушка.— Будьте любезны, позовите пожалуйста…После обмена условными фразами Виноградова соединили с Генералом:— Слушаю.— Это я, — представился Владимир Александрович.— Где ты находишься? Что случилось? — кажется, старик был не на шутку взволнован.— Извините, я трубочку передам…— Здравствуйте, говорит некто Френкель! — Василий перехватил «мобильник» пока на том конце не прервали разговор. — Припоминаете?— Припоминаю. — прозвучало после непродолжительной, но напряженной паузы. — Что вам угодно?Это было сказано тоном потомственного дворянина, впустившего в квартиру патруль матросов из ВЧК.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103