Чай, не в суде присяжных, верно? — Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависила его жизнь. Требовалось постараться:— Ну, а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что, встретимся на том свете! И очень скоро…«Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестетсвенно плоским и морщинистым.— Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?Владимир Александрович ответил не раздумывая:— Дам тебе в морду!— Хм-м… А потом?— Потом — посмотрим.Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось и теперь под тихую, грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать-четырнадцать градусов.По Цельсию, разумеется…— Как ты будешь докладывать результаты?— Вернусь — доложу…— Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?— Допустим.Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке ещё что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?— Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.— Возможно.— Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!— Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!— Еще добавить?— Сволочь… — едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах процедил Виноградов. — Вот на такой случай мы и подстраховались!— Неужели?— Ненавижу вас, отморозков… «Братва», блин!— Зато я вас, продажных ментов, так люблю! — ощерился непрошеный посетитель. — Ну?— Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.— Кто?— Он меня знает, а я его нет.— Пароль? Сигналы опасности?— Брось, это ничего никому не даст. Повторяю — человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…Телевизор неожиданно замолчал — видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.— Слышь? Или ты сейчас же меня развязываешь, или…— Подожди, дай подумать! — уже почти попросил «немец». Чувствовалось, что ему нелегко принять решение:— Без глупостей?Вот и все, подумал Виноградов. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу — значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы…Майор отчетливо представил себе, как пуля из ствола вороненого «люгера» почти беззвучно ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг. Может, заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки? Это вряд ли поможет остаться в живых, но появится шанс осложнить убийце отступление — вдруг, кто услышит из коридора!Однако, обошлось без эксцессов.— Наверное, потом буду жалеть, но… — совсем по-киношному покачал головой «господин Юргенс». — Считай, что я почти поверил!Одним болезненным рывком он ослабил и снял с запястьев Владимира Александровича хромированную цепочку — такие когда-то использовались в полиции ГДР вместо наручников. Надежно и очень практично…— Ну, ты с-сука… — первым делом Виноградов сел и принялся восстанавливать кровообращение в кистях рук. Потом дотронулся до подсыхающей корки на лице. — Бля-а!— Не, следов никаких не останется, — успокоил его человек напротив.— Обещаешь?— Обещаю! С таким рассчетом и делалось.— Ну, тогда и я свое слово сдержу. Лови… — майор без замаха, коротко, подцепил кулаком массивную челюсть «немца». Потом добавил с левой:— Х-хак!Голова противника мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло и неторопливо сползло через поручень кресла. Подождав, пока седоватый затылок коснется коврового покрытия на полу, Владимир Александрович встал и с неприличным для потомственного российского интеллигента наслаждением ударил незваного гостя ногой в пах. И ещё пару раз — теперь уже только по печени и по почкам.После такой обработки господин Юргенс запросто сможет претендовать на оформление инвалидности в своем профессиональном союзе… Впрочем, сейчас он был без сознания и на грубость не отреагировал. Так же, как не отреагировал и на «личный досмотр», учиненный майором в лучших милицейских традициях.— Смотри-ка ты…Патрона в патроннике не было! Предохранитель не снят… Никаких документов — только бумажник с кредитками и мелочь: песеты, немецкие марки, доллары. Из нагрудного кармана вывалился только ключ от номера «господина Юргенса».Стараясь не причинять себе лишней боли, Виноградов занялся ревизией собственного организма: видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться… То, что ему удалось в рукопашную сделать с «немцем», скорее следовало отнести на счет перелившихся через край эмоций.Владимир Александрович взял со столика ключи, открыл мини-бар и извлек оттуда холодную банку пива. Потом помешкал, вздохнул и заменил пиво «колой».За спиной почудилось шевеление… Нет, все в порядке — лежит себе тело и каши не просит.Однако, нужно поторопиться! Сковырнув алюминиевое кольцо, Виноградов в несколько глотков осушил половину шипящего содержимого банки. Затем набрал полный рот и шумно выпустил жидкость в лицо лежащему — так, как хозяйки спрыскивают белье перед глажкой.— Мы-ым-м…— С добрым утром, господин Юргенс!— О-о-о…ах!— Не придуривайся, — тихо и почти ласково попросил Виноградов. Мочки ушей, если на них воздействовать умеючи, способны вернуть к реальности даже постоянного клиента питерского вытрезвителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103