пуля попала соседу Тайсона в шею, сзади.— А-ах… ап… — раненый потянул в себя воздух, судорожно захлопав губами.— Вот, бля! — на остальных членах группы командир уже заранее поставил крест, но вот этот парень должен был бы здорово облегчить отход. Теперь придется в одиночку.— Трам-вай…— Что? — не понял Тайсон.— Пятый год… горы. Забыл, как трамвай… прокатиться.В другое время бывший разведчик оказал бы умирающему уважение, но сейчас приходилось заботиться о себе. Снайперы задачу выполнили — загнали его людей в норы и щели…Да чтоб им всем пусто было!Командир отодвинул от себя переставшего дышать парня и приготовился.Ждать пришлось недолго.Со стороны дороги коротко выплюнул очередь импортный пистолет-пулемет, его поддержал ещё один — но выстрелы обороняющихся сразу же утонули в накатившемся сверху потоке огня. Очевидно, противник подошел совсем близко.Продержаться бы ребятам минут десять!Царапина у локтя не беспокоила, но на всякий случай следовало провести по ней смоченным слюной пальцем. Пора… По-змеиному обтекая канавы и нагромождения валунов, командир погибающего подразделения выбрался за пределы поста. Живых на пути не встретилось, только трупы: свои — и чужие, солдатские, оставшиеся после ночной атаки.Кончен бал, погасли свечи…Сзади, впрочем, ещё кто-то отстреливался, и пару раз даже с гулким, нестрашным хлопком разорвались ручные гранаты.— Стоять!Не раздумывая, он выпустил очередь — и возникшую на пути фигуру отшвырнуло на камни.Прыжок… перекат… ещё очередь!Откуда-то ответили — над головой, почти в упор:— Стой!До следующего автоматчика оказалось не больше двух метров — прыжковая дистанция, можно рискнуть.— Стоять, козел! — слева, на камне, целился в голову беглецу ещё один, под стать остальным: здоровый, в комбинезоне асфальтового цвета и высоких десантных ботинках. — Руки…Погон или знаков различия ни на ком не наблюдалось, но морды были явно рязанские.— Вы чего, ребята…— Падай, сука! Руки за голову.За спиной — грамотно и без лишнего шума — кто-то спрыгнул вниз.— Ох, ребята… Зря вы так.— Ага! Зря.— Сам ляжешь, или помочь?Стало слышно, как по горному склону с тихим шелестом осыпаются мелкие камушки. «Беспорядок — это не отсутствие порядка. Это — специально организованный порядок. И национальный характер тут совершенно ни при чем…Взятка, обман, страх — сплетаются и образуют систему. Систему кажущегося бардака, а на самом деле — систему жесткого порядка. Бандитски-бюрократического порядка.» Генерал Александр Лебедь ГЛАВА ПЕРВАЯ РОССИЯ — Помните? Раньше часто пели: «Утро кра-асит… каким-то там цве-етом… стены дре-евнего Кремля!»— Да, действительно — чудесная панорама.— Не то сло-ово! — хозяин кабинета с некоторой грустью отодвинулся от окна и привычным движением прикрыл невесомые белые жалюзи. — Садитесь.На вид ему было не больше сорока. Рыхловатый, безукоризненно выбрит…— Кофе, чай? Может быть, минералки?— Спасибо! Все равно. То же, что и вы, наверное.Повинуясь нажатию одной из многочисленных кнопок, отозвался «интерком»:— Слушаю, Иван Альбертович!— Леночка, будьте любезны… Два кофе.— Хорошо, Иван Альбертович.— Вот — так и живем… — неизвестно, по какому поводу произнес хозяин. Потом спохватился:— А представьте — когда Спасителя закончат? Уберут все эти заборы, краны… Приезжайте ко мне через годик, вместе полюбуемся.— Вы москвич?— Это уже интервью? — улыбнулся Иван Альбертович. Он сейчас удивительно гармонировал с обстановкой — серый костюм, белоснежная рубашка… Даже галстук в тон депутатскому значку. — Извините!Мелодичная трель заставила хозяина поднять трубку одного из телефонов:— Да!… Конечно. Очень рад слышать…Это была, очевидно, прямая линия — не «вертушка», но и не тот номер, который указывается в справочниках. При обычных звонках попадаешь сначала на секретаршу.— Прошу прощения, — оторвался от разговора Иван Альбертович и виновато пожал плечами:— Очень важный звонок… Оттуда! — и розовый палец при этом взметнулся куда-то на уровень шкафа.— Ничего-ничего, — понимающе закивал гость. — Мне надо выйти?— Что вы! Сидите, сидите. — Хозяин возмущенно замахал перед носом ладонью, но чувствовалось, что ему приятно. Прокашлявшись, вернулся к невидимому собеседнику:— Тут у меня пресса, понимаешь… Нет, все в порядке. Значит, по поводу открытия консульства…Гость, в ожидании кофе, осматривал обстановку.Собственно, не покривив душой её можно было назвать «убранством»: дубовые резные панели сочетались с какими-то светлыми, и не менее дорогими породами дерева. Мебель под стать им, огромный ковер на полу… И привычные в тысячах офисов атрибуты, каким-то непостижимым образом не нарушающие стиль и гармонию кабинета: персональный компьютер, несколько телефонных аппаратов, селекторная связь. Итальянские жалюзи использовали редко — из окна открывается чудесный вид на распластанную под ногами Москву, характерный для большинства кабинетов Государственной думы.Золоченые, пыльные корешки Энциклопедии. Справочники, специальная литература… Кроме положенного по статусу государственного флага и портрета президента над головой, из украшений имелись: массивный глобус «под старину», семейное фото и картина Рустама Хамдамова в металлической раме.— Все, договорились. Перезванивать нужно?… Добро! Значит, встретимся. Привет своим… Пока, будь здоров.Иван Альбертович был на редкость хорошо воспитан, поэтому, положив трубку, виновато вздохнул:— Еще раз — простите! Я ведь дал указание — ни с кем не соединять во время нашей встречи, но…— Да я понимаю, не беспокойтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103