так?
Молчанье было мне ответом.
– Хорошо, Валентин Иванович, а мне вы доверяете?
Сергеенко минуту помолчал, а потом медленно кивнул.
– Замечательно! Значит, мое заключение и мои рекомендации будут для вас иметь значение?
Он снова кивнул.
– В таком случае предлагаю следующее. Я вас лично осмотрю – в присутствии вашего доктора, разумеется. А вы в свою очередь обещайте мне, что обязательно пройдете все процедуры и все виды дополнительного обследования, какие я вам только скажу, хорошо?
Сергеенко молча поднялся.
– Куда мне следует пройти?
Встали и мы с Юдиным.
– Пройдемте в мой кабинет, – проговорил Павел Петрович и толкнул дверь.
Осмотр показал, что Юдин был прав. Сергеенко страдал либо от деконтенса, либо от камней в почках.
– Так, дорогой вы наш! Точный диагноз вам можно будет поставить только после ультразвукового исследования. Давайте выпишем вам направление, а пока попейте уролесан, нитроксолин и что-нибудь мочегонное.
Пока я заполнял бланки, пациент сопел, как носорог, а Юдин молча торжествовал. Сергеенко не смел возразить ни словом, хотя чувствовалось, что он этого страстно желает.
– Вот ваши направления и рецепты. С этой минуты вы поступаете в ведение Павла Петровича. Он будет с вами работать под моим чутким руководством, а все инструкции получать непосредственно от меня, согласны?
Сергеенко сокрушенно вздохнул и покосился на Юдина. Тот по-прежнему невозмутимо молчал. Я торжествующе посмотрел на обоих и облегченно произнес:
– На этом инцидент считаю исчерпанным и решение окончательным! Разрешаете мне вернуться к исполнению своих непосредственных обязанностей?
Оба недоуменно посмотрели на меня, но сказать ничего не успели – я поспешно покинул помещение.
Фу, наконец-то можно отпраздновать маленькую победу и рапортовать начальству о восстановлении безупречной репутации нашего престижного заведения!


ГЛАВА 3

– На повестке дня два вопроса: увольнение хирурга Карташова и реорганизация отделения травматологии...
Планерка руководителей отделений клиники была обычной. Я заранее сел подальше от начальства и развернул под столом скандворд – пусть свои вопросы решают без меня.
Планерка шла своим ходом, скандворд приближался к логическому концу, и вдруг я краем уха уловил спор о том, где взять подходящие кадры. Вслушался повнимательнее. Спорили Штейнберг и Лямзин – завхирургией.
– Борис Иосифович, вы напрасно считаете, что можете принять на место Карташова хирурга того же уровня! Вам не следует так настаивать на его увольнении.
– Дорогой мой! Если вы думаете, что мы можем терпеть его присутствие в нашей клинике и дальше, то вы глубоко ошибаетесь! У него звездная болезнь, у вашего Карташова. Видите ли, Пирогов нашелся! То, что он может оперировать хоть с завязанными глазами, не значит, что он может прогуливать дежурства и опаздывать на два часа!
– Но, Борис Иосифович, многие больные специально к нему ложатся. Мы же столько пациентов потеряем, столько денег!
– Деньги деньгами, а трудовая дисциплина – это вам не шутки, уважаемый!
Я зазевался, и мой скандворд с шумом полетел на пол. В кабинете настала мертвая тишина, и все взгляды обратились к моей несчастной персоне. Штейнберг постучал карандашом по столу и ехидно сказал:
– А вот у Ладыгина есть предложение! Владимир Сергеевич, что вы имеете сказать по этому поводу? И, кстати, что там у вас с тем сигналом – разобрались?
Мне пришлось подняться и под всеобщими насмешливыми взглядами произнести:
– У меня?
Я чувствовал себя как школьник, который громко грыз сухари на показательном уроке по литературе.
– Да, у меня есть предложение. Если дело стало за подходящими ценными кадрами, то могу предложить отличного хирурга и замечательного человека – Николая Воробьева. Большого ума человек, к тому же имеет высокую профессиональную классификацию. А с сигналом все нормально: у Сергеенко нет больше к клинике никаких претензий, – бодро сказал я и сел.
Штейнберг посмотрел на меня удивленно и обратился к Лямзину:
– Ну, как, Степан Алексеевич, готовы протестировать новый кадр?
Лямзин поерзал на стуле, прокашлялся и ответил:
– Родина сказала – «надо», мы ей ответили «есть!».
– Ну и замечательно. Продолжаем наше заседание. По причине расширения...
Скандворд разгадывать уже не было никакой возможности, поэтому остаток планерки я провел, разглядывая профиль заведующей детской терапией – Людмилы Павловны. Профиль был интересным и доставил моему рассеянному вниманию несколько приятных минут.
По окончании планерки все разбрелись по своим рабочим местам. Я же побежал звонить в центральную районную больницу, где прозябал в хирургах мой талантливый друг.

* * *

– Наташа, откуда у тебя это платье?
Девушка резко повернулась:
– Дима? Я не слышала, как ты вошел...
– Ты мне не ответила, Наташа. – Суровый взгляд из-под красивых ресниц осматривал с ног до головы нарядную тоненькую фигурку.
– Купила, – мрачно ответила девушка, снова повернувшись к зеркалу.
– А откуда деньги взяла? – по-прежнему хмуро допытывался Дима.
– Мама прислала.
– Не ври. Мама тебе деньги на прошлой неделе присылала, и ты их за квартиру отдала.
– А она еще прислала. На день рождения. – Наташа внезапно оживилась. – Ты что, не знаешь, что у меня скоро день рождения?
– Я почему-то думал, что он у тебя весной...
– Думал, думал! Все бы тебе думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16