— Поздравляю.— Спасибо. Присядем, — предложил Кореец, показывая рукой на лавочку.Ушаков кивнул. Они устроились на лавочке.— Что звал. Кореец?— Да вот хотел предложить вам сменить плащ и машину…— Ну да, — кивнул Ушаков.— Но ведь вы не согласитесь.— Ты же знаешь.— Знаю… И решил помочь вам в другом. Прояснить, что в городе в последнее время происходит.— А чего происходит? Валите вы друг друга. Если бы вы с таким усердием на лесоповале деревья валили.— Вы, наверное, слышали, что у нас с Шамилем некоторые разногласия, — не обращая внимания на язвительность тона своего собеседника, произнес Кореец.— Об этом уже все газеты пишут… Ты мне скажи. Кореец, у тебя что, нет стрелков приличных, кто в цель бьет, а не в молоко?— Есть. Один из них меня пытался загасить на днях, — усмехнулся Кореец.— Кто?— Пробитый.— Даже так.— Вы на нас напраслину возвели; давить начали, чтобы мы его сдали, — укоризненно произнес Кореец. — А он давно от рук отбился.— И что это значит?Кореец потер грудь, слабо кашлянул, скривился от боли, попытался глубоко вздохнуть. Перевел дух. И сказал:— Я его на базар притянул. А он меня пытался загасить.— И что?— Я жив.— А он?— И он жив.— В общем, все довольны, так? — улыбнулся начальник уголовного розыска.— Не так… Он меня продал. Он, давно уже с головой не дружит. Но сейчас совсем слетел с резьбы… Надо его остановить. Тут мы союзники.— Только тут, Кореец. Хочу, чтобы ты это запомнил.— Я помню… Насколько я просек, этого гаденыша Шамиль давно перекупил. Пробитый наверняка ему исправно барабанил про все мои дела. Хорошо еще, я его к себе близко не подпускал, держал на коротком поводке, как цепного пса.— Где ты, вообще, такое сокровище подобрал? — полюбопытствовал Ушаков.— Друзья присоветовали. Говорили, что любые проблемы может урегулировать.— И какие проблемы регулировал?— Вот уж не знаю… Но чего он умеет, так это людей из всех видов оружия валить. Кое-чему его в армии научили. До остального своим умом допер.— А тебе он в чем помог?— Помог кое-кого на место поставить… Нет, без мокрухи…— Тяжелая артиллерия.— Хотите честно? — Кореец помедлил, потом махнул рукой. — Я его держал на крайняк.— На такие дела, как разбор с Шамилем, — кивнул Ушаков. — Поэтому и встретились?— Мысли у людей разные в голове бродят. Но за мысли пока еще не судят, Лев Васильевич.— И что?— Он кое-кому еще помогал по специальности в ту пору, когда уже на меня работал.— Людей стрелял?— Думаю, что так.— С твоего ведома?— Ну что вы. Я же не синдикат киллеров. Я бизнесмен. И своим людям такого не позволяю. Он работал за свой страх и риск. И одного из моих парней на это дело подбил.— Кого?— Помните Богомола?— Которого в перестрелке мои опера продырявили, когда Пробитый ушел?— Точно… Они вместе на заказ подписались. И заказ выполнили. — Кореец опять прокашлялся, грудь у него болела все больше и голова шла кругом. — Я об этой их халтурке буквально несколько дней назад узнал.— Что за заказ?— На Сороку. Того табачного капитана, который наших капиталистов местных опустил.— Нормально, — кивнул Ушаков. Новость была убойная.— Как Богомол сдох, Пробитый в одиночку другой заказ взял, — не останавливался Кореец. — Это продолжение того дела было.— Заказ на Глушака? — напрягся Ушаков.— Верно.— А кто заказывал?— Понятия не имею. Да меня это не слишком и волнует… Меня волнует, чтобы эта погань оказалась в гробу или на нарах. Я его сам попытаюсь найти. Но у вас возможностей побольше.— И чем поможешь?— Вот набросал вам. — Кореец полез в нагрудный карман кожаного пиджака и вытащил оттуда аккуратно сложенные вчетверо листки.Ушаков взял их, развернул и удовлетворенно улыбнулся. Это была схема связей Пробитого, исполненная разноцветными ручками, с квадратиками, стрелками, номерами телефонов, кратким описанием связей, адресами — сделано грамотно, хоть сейчас в оперативное дело. Некоторые связи были известны. Другие нет. В общем, с этим можно было работать.— Чего брату своему родному информацию не передал? — спросил начальник уголовного розыска.— Это мой принцип, — твердо произнес Кореец. — Семью в дела не вязать. Мы же не итальянцы.— Правильно…— Мой братан — честный мент. И я ему в этом не мешаю. Но и помогать не буду.— По твоим прикидкам, где сейчас может быть Пробитый? — Ушаков сложил листки и спрятал в карман.— У него лежка где-то за городом.— Землянка в три наката, — усмехнулся Ушаков.— Что-то вроде…— Надо его выманить оттуда.— Кто бы спорил…— Ты что дальше собираешься делать? — посмотрел оценивающе на Корейца Ушаков, отмечая, что выглядит пахан неважно, приложило его сильно.— Подожду, пока Шамиль скончается.— А он что, болен?— Болен. Отмороженностью. Болезнь эта смертельная. А у него последняя стадия… Недолго ждать осталось.. А потом поглядим.— Мой совет, Кореец. Бросай ты все это, пока не поздно. И уматывай за бугор.— Поглядим. Поглядим. — Корейца качнуло, он почувствовал сильное головокружение — последствие контузии. Едва удержался на ногах. — Ладно, пожалуй, пойду.. Здоровье уже не то.— Давай, Кореец, — кивнул Ушаков, повернулся и быстро зашагал по аллее. Глава 8В ЛАПАХ У ГОЛУБОГО
То, что Макс голубой, было видно невооруженным глазом. Он сладко причмокивал, когда волосы клиентки ложились как задумано, покачивал головой, томно шутил. У Лены по некоторым оговоркам создавалось впечатление, что женщин Макс в целом ненавидит, но исключение делает для их волос.— Так, тут подправим… Тут приберем, — щелкал он ножницами, улыбаясь блаженно. Лене казалось, что сейчас он впадет в экстаз. — Еще чуть-чуть…Колдовал он воодушевленно, его пальцы, тонкие, музыкальные, летали быстро и точно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111