— Я не знаю. Сколько можно повторять? — Дон Педро сидел на стуле, и каблук его ботинка выбивал быструю нервную дробь по паркету.— Правильно. Ты не знаешь… Поэтому, хоть ты и поколебал мою уверенность в том, что замешан в убийстве, но мне нужен кто-то, кто ответит за все это. А ты подходишь для такой роли.— И вы будете держать за решеткой невиновного?— И еще в суд отправлю. И осудят тебя, — хмыкнул Ушаков. — Короче, имеешь шанс выйти. Но при условии — мне нужен реальный кандидат.— Реальный?— Да.Дон Педро сжал кулаки. Помолчал. Потом воскликнул:— Отрежут мне язык!— Ты за свою свободу беспокойся. То, что скажешь, туги умрет.— А вы знаете, зачем Глушак в Германию летал?— Искать концы денег «Квадро», — сказал Ушаков.— Вот именно. А как он мог их найти?— По банковским операциям. Обладая большими связями, он попытался проследить путь денег.В свое время, отрабатывая эту версию, уголовный розыск направил в немецкую полицию поручение проследить контакты Глушко и Сороки, установить связи, но ничего путного из этого не вышло.— Он что, один на белом свете пытался проследить их? — воскликнул Дон Педро. — Глушака что, одного кинули? Нет, кинули людей, у которых тоже немалые возможности и прекрасные связи за рубежом. Но все они бессильно подняли руки. Они ничего не узнали. Ничего! А Глушак узнал!— И что с того? — спросил Ушаков.— Значит, у него была нить.— Какая такая нить?— Какая-то была. — Дон Педро потер грудь, скривившись. — Что-то сердце прихватывает.— Какая нить? — повторил начальник уголовного розыска.— Скорее всего деньги шли через счета тех, с кем у него были деловые контакты.— И что?— Инесса говорила, будто Глушак кричал о предательстве. Правильно?— Правильно.— Предают только близкие люди. Значит, кто-то из близких… Я справки наводил. Первый, кого хотел видеть Глушак по возвращении из Германии, был Арнольд.— А Плут?— А Плута он видеть не хотел. Почему?— Ты считаешь, Плут с Сорокой кинули всех, — кивнул Ушаков.— Вряд ли вдвоем. Еще кого-то подвязали. Из крутых. На такой фокус пойти — это… — Дон Педро не договорил, только выразительно прищелкнул пальцами.Нельзя сказать, что для Ушакова это было откровением. Нечто подобное он допускал.— Все это голословно, — заметил он.— Вы просили совета…— Какой совет? Помощь нужна.— Какая?— Что знаешь о финансовых партнерах Глушака, Плута. Как ходили деньги «Востока». Ты же их компаньон. Должен знать.— Меня дальше прихожей в их делах не пускали.— Не прибедняйся… Давай, бизнесмен.. Вспоминай… Слово даю: говоришь что-то небесполезное — сегодня жрешь жареных жаб в «змеевнике» и тискаешь Инессу.— Инессу… — Дон Педро передернул плечами. — Я к этой суке на километр теперь не подойду.— От любви до ненависти один шаг, — хмыкнул с пониманием Ушаков.— Сейчас. Подумаю. — Нога Дона Педро стала выбивать по паркету еще более частую дробь..— А ты не думай, дружище. Ты говори… И паркет мне ногой не продолби.— Вот черт! — Дон Педро хлопнул себя ладонью по колену. И начал вспоминать.Вспоминал он усердно. Называл людей. Банки. Ушаков напрягал его, пока тот не иссяк, как бидон, из дырки в котором вытекла последняя капля воды.— Все?— Все, — Дон Педро вытер носовым платком выступивший на шее пот.— Тогда к следователю — и свободен.Дон Педро выдохнул, будто из него выпустили воздух. Как-то обмяк. Он был в диком напряжении все эти дни, и теперь из него .как бы выдернули державший его штырь.— Не вру, — заверил Ушаков. — Ты правда свободен. Надолго не прощаюсь.— Надеюсь больше с вами не встретиться, — произнес Дон Педро.— Напрасно. Встретишься. И раньше, чем думаешь.— Почему?— Потому что мы теперь друзья. Ты человек мыслящий. Можешь иногда нас проконсультировать.— Что, в стукачи решили записать? — возмутился Дон Педро.— Что за слова такие? Я тебе помог. Ты мне поможешь… Мы отныне дружим, — говорил Ушаков. — И смотри на все с лучшей стороны. Друзей уголовный розыск в беде не бросает.Когда арестованного увели к следователю, который объявит об изменении меры пресечения, начальник уголовного розыска откинулся в кресле и прикрыл глаза. Ушакова этот двухчасовой разговор вымотал. Глаза слипались — опять он не выспался со всеми делами. И на пять минут он выключился.Разбудил его Гринев, ворвавшийся метеором в кабинет:— По «3олотому шельфу» врезали из гранатомета!— По какому шельфу? — Ушаков открыл глаза, возвращаясь из сладкой дремоты и ощущая, что пятиминутный сон помог сбросить усталость.— По кабинету Шамиля.— Поехали… Глава 12ДАЙТЕ КИЛЛЕРУ РАБОТУ
Пробитый лежал на продавленном матерчатом диване и смотрел на низкий дощатый черный потолок.О крышу терлись ветки деревьев. Вокруг простирались болота и заброшенные сады, где росли яблони и груши, неухоженные, одичавшие, но каким-то образом выжившие на протяжении нескольких десятилетий. До войны Полесская область кормила всю Германию, и сады эти обильно плодоносили. Сейчас они вообще никому не нужны — из Европы везут обработанные воском безвкусные яблоки.Машину — белые невзрачные «Жигули» первой модели, прозванные в народе «копейкой», — Пробитый спрятал в сарае, и никто не мог бы предположить, что она стоит там. Сарай и сарай, покосившийся, замшелый.Давно и заблаговременно Пробитый готовился к самым крутым виражам судьбы. Эту покинутую жителями лет пять назад деревеньку он присмотрел в позапрошлом году, подобрал себе ветхий, но еще годный для жизни деревянный домик, привел его в порядок. Электричества здесь не было давным-давно, но в колодце имелась чистая вода, и, главное, до ближайших соседей километра два. Он еще раньше запасся продуктами и несколько месяцев мог жить, не высовываясь на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111