Поэтому с утра до вечера они трудились, чтобы не менее трех раз в сутки горожане слышали: единственная служба, которая защищает их покой, — это УБОП. К этим играм Ушаков относился спокойно, по старинке считая, что работает не за славу, а за совесть, и оперу лишняя реклама ни к чему. Ну кто, спрашивается, мог ожидать, что руководство УБОПа пустится во все тяжкие?— Вообще, чего это московских телевизионщиков заинтересовали судьбы нашей области и подвиги УБОПа? — спросил Гринев.— Это какие-то интриги в высших эшелонах власти, — сказал Ушаков, потирая затылок. — Подкоп идет под губернатора. Кое у кого свои взгляды на будущее области и на доходы со свободной экономической зоны. И тут как раз подвернулись наши коллеги со своими обидами. Их и использовали как дурачков. В результате те, кто в Москве это все затеял, достигнут своей цели…— А наших затейников выкинут, как конфетные обертки, в урну, — кивнул Гринев. — Да, если ума нет, то и не будет. Я начальника нашего УБОПа знал, когда он еще лейтенантом был. Я ему говорил, что старшим лейтенантом ему не стать… А ты глянь, уже полковник. И такой же дурак, каким в лейтенантах был…— Ладно, чего шуметь. Теперь жди комиссию из министерства.— Пускай едут, — с угрозой произнес Гринев. — Я им все выскажу. И кто кому не дает с бандитами бороться. И кто крышу Шамилю и Корейцу все годы держал. За мной не заржавеет.— Не спеши, — сказал Ушаков. — Это политика. Посмотрим, чем кончится.— Хреново кончится.— Может, и не совсем. Сейчас пришлют из Москвы оперативную группу. И поставят область на уши. Нам от этого только выгода. Глядишь, помогут поднять сигаретные дела.— Василич, я считаю, ты лучший начальник розыска из тех, с кем я работал. Но твоя вера в лучшее меня порой изумляет… Кто нам когда поможет? На кого мы можем рассчитывать?! Только на себя! На тебя. На меня. Да на пяток-другой наших сотрудников. И все. Об остальном можно забыть. Группа из Москвы, ха! Приедет толпа бездельников, поймет, что без цистерны спирта в наших делах не разобраться. И укатит обратно.— Время покажет, — сказал Ушаков, признавая, что его заместитель во многом прав. — Недолго ждать.— Да шли бы они все, — махнул рукой Гринев. — У нас своих забот полон рот. Что с Доном Педро делать? Прокурор уже ерзает в кресле, все грозится меру пресечения изменить. Держим человека на аховых основаниях.— Надо колоть его.— По-моему, не расколется… Василич, надо дергать эту стерву.— Инессу?— Да. Ее, змею подколодную. Все-таки если Глушака они заказали, тогда на пару работали. Решили втихаря избавиться от ревнивого мужа. И прибрать имущество.— А почему Арнольда не добили? Тогда бы вообще с «Востоком» проблем не было.— Решили, что он готов. А он, сволочь, живучий оказался.— Если мы Педро выпустим…— То разбор будет продолжаться. Его прихлопнут.— Или он прихлопнет, — сказал Ушаков.— Пауки ядовитые. У них судьба такая — друг друга жрать.— Ладно. Отряжаем добрых молодцев, пускай везут Инессу сюда. Она сейчас в массажном салоне. Здоровье поправляет.За Инессой пристально наблюдали несколько дней, и распорядок дня, которому она педантично следовала, был известен уголовному розыску до мельчайших деталей. Заодно оперативники изучили немало кабаков, парикмахерских, массажных салонов и клиник для «новых русских». Жизнь у Инессы была напряженная. Все расписано, ни минуты покоя — врачи, массажисты, маникюрщицы, посещение женского клуба. И вечером — обязательный кабак. Раньше она посещала кабаки с Доном Педро. После его убытая в следственный изолятор скучала она недолго. Уже через день объявилась в «змеевнике» с Валей Гринбергом, владельцем сети продовольственных магазинов. Когда он появлялся с ней на людях, вид имел какой-то затуманенный и очень походил на очередного идиота, заболевшего этой женщиной-вамп. Смотрел на нее юношескими влюбленными глазами.— Так, в два она выходит из массажного салона. Берите даму под белы ручки — и ко мне, — проинструктировал оперативников Ушаков.— Права будет качать, — сказал старший опер из «убойного» отдела, который уже имел некоторый опыт общения с Инессой— Пусть качает. Берите жестко. Не как вдову, а как лицо, которое .подозревается в соучастии в убийстве. И пусть она это почувствует.Через полчаса старший опер зашел в кабинет:— Доставили, товарищ полковник.— Как она? — спросил Ушаков.— Взбесилась сразу. Потребовала, чтобы ей вручили повестку. Потом заявила, что отказывается ехать. Пришлось чуть надавить — в рамках приличий, конечно… В общем, по дороге она нас всех успела поувольнять с работы. Меня обещала раздавить, как клопа. Раньше она такой не была.— Веди. — Гринев потер руки. — Сейчас шалаву раскрутим по-быстрому.Ушакову вспомнилось, как томно смотрели на него ее слегка раскосые, обладающие какой-то гипнотической силой глаза. Да, она ему фактически предлагалась. Если она замешана в убийстве, то причины такого поведения становятся понятными.— Ну что, Инесса, вот и вновь свиделись. Как я и говорил, — произнес Ушаков.— Что за хамство? — Она с размаху уселась на стул и закинула ногу на ногу. Мини-юбка выгодно открывала ее шикарные ноги, которые магнитом притягивали взгляд мужчины.Время, когда она управлялась с фирмой «Восток», верша там революцию, не прошло для нее даром. Она и раньше не испытывала особого недостатка в наглости и напористости, а теперь могла давать их взаймы под проценты.— Вы бы на меня еще наручники нацепили! — зло воскликнула она.— А что, не нацепили? — удивился Гринев, присевший на подоконник и рассматривавший с интересом Инессу.— Вы что? — уставилась она на него.— Обычно при задержании преступников мы используем наручники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111