Мальчонка лет пяти-семи из игрушечного космического бластера, высунувшись из окна «Форда-Эскорта», расстреливал всех, невзирая на родственные связи и положение.— Бах, падай, — крикнул мальчонка, целясь в вышедшего из «Рено» Ушакова.— Сдаюсь. — Ушаков поднял руки.— Я Бэтмен, — представился мальчонка.— А я — Илья Муромец, — сообщил в ответ Ушаков, и мальчонка задумался.— Жара. — Гринев взял с сиденья газету, вытер ею лоб, кинул в корзину. — Пошли.Они направились к стекляшке…И вдруг все потекло по-другому. Вдруг в этой точке пространства-времени все стало очень важным — кто где находился, кто как двигался. Потому что счет пошел на секунды.Пробитый понял все мигом. Уяснил две главные вещи — кто перед ним и что его узнали. Он выходил из магазина, сжимая объемистый пакет с продуктами, и, судя по всему, собирался держать путь к тому антикварному «Мерседесу». Но так получалось, что путь туда ему стал заказан. Так уж встали фишки на поле, которому сейчас предстояло стать полем боя.Ушаков тоже все понял. Он знал, чего ждать от Пробитого. Знал, что тот не поднимет руки и не скажет: я сдаюсь. Знал, насколько сейчас здесь будет жарко. И теперь вопрос стоял так — кто быстрее.Гринев как раз пялился в другую сторону, завидев что-то на шоссе. Ему еще предстояло обернуться, понять, что творится, и только после этого начать действовать.Действовать. Для Ушакова это значило, что рука должна скользнуть к поясу, где висит, прикрытый длинной рубашкой навыпуск, пистолет Макарова, расстегнуть защелку, которую постоянно заедает, вытянуть пистолет, который обязательно за что-нибудь зацепится и не захочет вылезать наружу, потом надо будет еще снять «игрушку» с предохранителя, передернуть затвор и нажать на спусковой крючок. А нажимать надо будет обязательно и бить на поражение, поскольку Пробитый станет тоже бить на поражение… И, хуже всего, Ушаков знал, что сам он далеко не Рэмбо. И ковбойскими упражнениями не баловался, в отличие от бывшего морского пехотинца Пробитого, который знает эту науку куда лучше и стреляет куда более метко…Но думать было некогда. Пробитый потерял немножко времени, когда въезжал в ситуацию, и Ушаков успел расстегнуть кобуру — застежка отскочила нормально. И пистолет лег в руку отлично, ни за что не зацепившись.Пробитый тоже начал действовать. Ему мешал пакет в руках. Бандит отшвырнул его в сторону, потратив на это драгоценное мгновение. Ну а потом он уже работал слишком быстро. На нем была легонькая, невесомая ветровка, и не было видно, что за поясом у него пистолет. Его рука скользнула за спину.У Ушакова мелькнуло в голове, что у Пробитого патрон наверняка в патроннике и пистолет не в кобуре, а заткнут сзади, чтобы выдернуть быстрее. И начальник уголовного розыска понял, что сейчас растеряет все свое преимущество.Тут очухался Гринев и заорал так, что стекляшка, казалось, вздрогнула:— Стоять, сука!Смуглая женщина, стоявшая на колене перед ребенком, стала оборачиваться, рот ее от изумления раскрывался, а глаза наполнялись ужасом.Рука Ушакова потянулась, передергивая затвор. Но Пробитый успел раньше…Только выдернул он из-за пояса не свой побывавший в деле «ПМ». В его руке возникла граната. Кольцо ее было, видимо, как-то закреплено на поясе, а сама граната покоилась в кармашке. Не нужно было тратить время на выдергивание кольца — оно само слетало, когда граната оказывалась в руке. И оставалось только швырнуть ее.Странно, как человек воспринимает все в критических ситуациях. Ушаков будто отделил себя от всего окружающего. Не было ни эмоций, ни страха — ничего постороннего. Осталось какое-то механическое, отстраненное восприятие. Глаз фиксировал, как Пробитый швыряет гранату, и Ушаков прекрасно понимал, что хочет противник. Граната летит на площадку автостоянки и взрывается. Сам Пробитый скрывается за стекляшкой, а потом кладет мента, если тот остался после взрыва в живых, из пистолета и уходит. И граната была — теперь уже начальник уголовного розыска мог рассмотреть ее, когда та покатилась по асфальту — не какая-то жалкая наступательная «РГД-5», радиус разлета осколков у которой всего ничего, можно и не обращать на нее внимания, а «Ф-1». Знаменитая «эфка», оборонительная граната, ее швыряют в наступающего врага из окопа, поскольку осколки разлетаются на двести пятьдесят метров, сметая все живое.И нетрудно было догадаться, кого в первую очередь снесет осколками. Снесет женщину, обернувшуюся к ним. Снесет ее дочку, которую она в порыве ужаса крепко прижала к себе. Снесет водителя, который застыл, сидя в кабине с открытой дверцей и ошарашенно взирая на русский разбор. Сам начальник уголовного розыска успевал уйти от осколков, упав за колесо грузовика. На это как раз хватало тех секунд, что действует взрыватель гранаты.Как в замедленном кино видел Ушаков смертельным черный предмет, катившийся в его сторону. И действовать начал на автомате. Единственно возможным образом.Рванулся он не вправо, в спасительное пространство, закрытое от осколков и взрывной волны. А кинулся вперед, прямо на гранату.Упал больно. Подумал, что зашиб колено и окорябал ладонь, которую нужно будет мазать йодом. Следом пришло четкое осознание, что уж йод ему больше не понадобится. И он напрягся в отчаянии и ожидании, зная, что сейчас полыхнет пламя и последует удар…Так Ушаков и лежал, съежившись, чувствуя, как ребристая поверхность гранаты вдавливается в живот.А потом он услышал жуткий крик.Кричала женщина, прижимая к себе дочку… А граната все не взрывалась…178Он поднялся на колено. Как в тумане видел мелькание фигур. Грохнул выстрел — это Гринев палил в воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111