— Пичкать вас таблетками — этого я не порекомендую… Хотите честно?Арнольд ничего не ответил.— Или вы выберетесь из этого состояния сами, или никакие лекарства вам не помогут. Только подумайте, что, если вы не выберетесь, все созданное вами растащат ваши же бывшие друзья. И будут вспоминать вас, смеясь. Притом смеясь с чувством превосходства… Нет, Арнольд Валентинович, вам нужно возвращаться к жизни. И как Можно быстрее.Пожилой психиатр был из эмигрантов последней воланы и носил немецкую фамилию Браун. Он один из немногих, кому удалось пристроиться в Германии по врачебной специальности. В России он был большим специалистом по реактивным состояниям, то есть по психическим расстройствам, возникающим как реакция на травмирующие факторы. И теперь его использовали в паре клиник именно для работы с «новыми русскими», многие из которых пострадали в различных разборках и нуждались в ласковом слове психиатра.— К чертям, — твердил Арнольд.— Вам нужно просто коснуться ногами самого дна, а потом вы поймете, что попали не туда и заслуживаете лучшей участи. Всему свое время…Говорил психиатр с пациентами просто, как с равными, будто обсуждая досадные проблемы, сознательно избегал всяких мудрых многосложных психиатрических терминов и не напускал на себя таинственную многозначительность, которая нога в ногу идет с крупными гонорарами. Вид у него был домашний, и, в принципе, в другой ситуации он бы Арнольду понравился. Но сейчас ему вообще ничего не нравилось. С каждым днем ему становилось все хуже. Теперь все вокруг было будто покрыто ватой. Снаружи, из окружающего мира, чужие слова и эмоции долетали до него с трудом. А внутри все было будто отравлено ядохимикатами.— А немножко выпивки не помешает, Арнольд Валентинович, — потер руками психиатр. — Совсем не помешает… Если вы только не решите посвятить ей всего себя… Пора, пора брать себя в руки, уважаемый.— К чертям, — повторял Арнольд.Физически он приходил в себя достаточно быстро. Но это ничего не значило. Были вещи, терзавшие похлеще боли в простреленном боку. Это все те же воспоминания. Те же кошмары. Иногда он орал во сне, и тогда прибегали быстрые и заботливые в пределах своей более чем приличной зарплаты медсестры.Однажды он понял, что один с кошмарами не совладает, и тогда налил прямо в стаканчик для чистки зубов виски, залпом, прижмуриваясь, как противное лекарство, проглотил его. С непривычки со стакана шарахнуло в голову достаточно сильно. Но зато огненный вкус виски на время отшиб так и не желающий оставлять его вкус апельсинового сока на губах, и перестало на время казаться, что сейчас загремят выстрелы и ударит тупо в грудь пуля.Лена улетела в Полесск, названивала постоянно. Он заставлял ее докладывать, что творится в фирме.— Они же подонки, Арнольд! — кричала она. — Ты не представляешь, что они творят! Что мне делать?Он выслушивал ее без интереса.— Ничего не делай, — повторял он механически. — Ничего… Я сам. Сам…— Как же тебя не хватает! Я приеду…— Нет! — кричал он, бросал трубку, отключал телефон и тянулся к уже дожидавшейся его бутылке.Поскольку угроза жизни миновала и в целом Арнольд чувствовал себя более-менее, врачи сквозь пальцы смотрели на то, как русский клиент народными средствами снимает стресс.Несколько раз к нему рвались приятели и сотрудники фирмы «Восток», которых занесло в Германию по делам, но он приказал посылать всех к чертям.Между тем в Полесске шел пир на весь мир. Глушко лежал в могиле, его любимая жена наконец сняла траур с некоторым сожалением — она не раз слышала, что черное ей к лицу, — и занялась тем, о чем мечтала давно, — делами фирмы и имуществом мужа.В делах покойного мужа она разбиралась туго, но отлично знала, как такая женщина, как она, должна решать свои проблемы. И все чаще вдову видели в ресторанах в провождении Дона Педро. Тот после покушения, жертвой которого едва не стал вместе с Глушаком, успел очухаться и окончательно вернуть себе доброе расположение духа. Роль утешителя, водителя, телохранителя и финансового консультанта Инессы он исполнял добросовестно.Очень похоже, что именно он насоветовал ей начать атаку по всему фронту на фирму «Восток», соучредителями которой были Глушко, Арнольд и Плут. Плут еще до трагических событий увел свои основные капиталы, так что на фирму ему было вообще-то наплевать. И Инесса с Доном Педро взялись за дело.Перво-наперво она захватила особняк, который покупали для офиса Глушко с Арнольдом. Потом начала подгребать всеми правдами и не правдами в наследство движимое и недвижимое имущество — два особняка в Полесске, еще один на море в Старобалтийском районе и дом на Кипре. Со счетов «Востока» сняла больше миллиона долларов и вбухала их в ремонт особняка, бриллиантовые серьги немыслимой красоты и цены, а часть умудрилась переправить в Англию.Затем вдова подделала подписи учредителей фирмы — в основном среди них были люди, которые являлись учредителями еще десятков подобных контор и долю с дела имели формальную, являлись подставными фигурами, и изменила учредительный договор. По уставу в случае смерти учредителя доля его не наследуется, а распределяется, первоначальный копеечный взнос возвращается наследникам, то есть последние в итоге получают шиш с маслом. По новому уставу Инесса наследовала процент акций на веки вечные и вообще становилась в фирме чуть ли не единоличной хозяйкой.— Что ты творишь? — воскликнула Лена, столкнувшись однажды с Инессой в престижном супермаркете, где затоваривались экологически чистыми и фирменными, без подделок, продуктами большинство денежных людей Полесска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111