Америка меня боится. Мне сто миллионов долларов предлагала Америка, чтобы я не баллотировался в президенты. Сто миллионов. Чего смеешься, скотина?! — напустился он на кого-то из толпы. — Уберите его. Вообще уберите! Вот такая скотина и не дает жить России! Ну-ка! — он протянул руку.
Стоявший рядом в кузове грузовика Депутат вложил в его ладонь пустую пластмассовую бутылку, на дне которой плескалась какая-то мутная жидкость.
— Получи! — Ширшиновский швырнул бутылку в не понравившегося ему гражданина. — Шпион, однозначно!
Зрелище было занятное. Слова у лидера либеральной партии текли свободно и красиво, напористо, как горный поток, иногда вскипая, иногда закручиваясь водоворотами. Уж что, что, а трепаться он умел.
Митинг закончился. Ширшиновский слез с грузовика и на машине с мигалкой убыл в загородную партийную резиденцию. А Депутат, утомившись подавать бутылки, отправился к ресторану «Славянский базар».
У дверей ресторана я его и перехватил. Пока он не увидел меня, вид у него был благостный, как у человека, рассчитывающего сейчас хорошо, со вкусом поесть и выпить бокал вина.
— Привет, — сказал я.
— Опять ты? — простонал Депутат.
— В машину, — кивнул я на свой «Москвич».
— В эту? — скривился он, будто ему предложили покататься на телеге с квадратными колесами.
— В эту, в эту.
Рванул я с места резко, на всех парах. Если Депутата и ведет сейчас наружка, то она должна проявиться, должна попытаться не упустить объект…
Нет, никого. Похоже, Депутат спецслужбы и политических конкурентов не интересовал.
— Ну кто так ездит? — воскликнул Депутат, трясущейся рукой тыкая в защелку ремнем безопасности, о котором внезапно вспомнил.
— С ветерком, — ухмыльнулся я.
— В голове у тебя ветерок. И угораздило меня с тобой связаться, — он очень переживал о несостоявшемся ужине.
— Теперь уж не развяжешься. До могилы…
Я поплутал по центру города, въехал в пустой дворик. И потребовал:
— Рассказывай. Что сейчас за расстановка в верхах?
— Какая-то неразбериха царит, — поморщился Депутат. — И источник ее — Путанин. Он мечется, скачет, как вошь на гребешке. Полез во все тяжкие. Обозлил всех конкурентов и соратников. Проглотил слишком много. Вспомнить залоговый аукцион по «Нефтькаму». Так нагло обходить всех на повороте, как обошел он, могут только лихачи, которым вообще нечего бояться.
— Может, он и не боится? — спросил я.
— Да? Я его видел позавчера. На нем лица нет. Он трясется, как картежник, поставивший на кон последнее папашино имение… Слишком много у него на кону стоит…
— Как в прошлую Большую Разборку?
— Точно.
Тогда группировке Абрама Путанина, которая балансировала на грани небытия, а сам Олигарх уже присматривал уютную страну для эмиграции, неожиданно удалось понавешать противникам по первое число, а потом маршем, как танковые дивизии Гудериана, пройтись по матушке Руси, прибрать большинство финансовых потоков и захватить командные высоты — расставить своих марионеток там, где ломятся деньги. Дошло до того, что таможня получала список, что не растаможивать, а просто пропускать, бесплатно, то есть даром.
— Ты видел его по телевизору? — спросил Депутат. — Он уже неприкрыто всем угрожает. Угрожает разогнать Госсобрание, Всех позапрещать.
— Госсобрание гудит?
— Как растревоженный улей. Все уверены, что режим опять шатается и не за горами долгожданный Большой Передел. Кто-то мечтает о министерских портфелях. Кто-то о переделе сфер влияния в нефтекомплексе, кто-то со вздохом готовится к разгону и танкам на улицах, примеряя перед зеркалом новый, выданный хозяйственным управлением Госсобрания, бронежилет.
— Может, Путанин нашел способ настрополить царя хлопнуть по столу кулаком?
— Вот тут самое интересное. Поговаривают, несколько дней назад Путанин дорвался до Главного тела. А царь мрачно посмотрел на него и вздохнул — мол, мерзавец, зачем ты насоветовал Сашу выгнать? Такой верный человек был?
Путанин очень удачно сожрал в период предпоследнего Большого Разбора могущественного начальника службы безопасности президента, пытавшегося что-то начать вякать против Олигарха и его прихлебателей.
— И указал Царь Путанину на дверь, — закончил Депутат торжественно.
— Совсем?
— Вряд ли.
— Кстати, царь долго продержится?
— Никто не знает, — пожал плечами мой собеседник, в четвертый раз за беседу поправляя перед зеркальцем заднего вида галстук. — Со здоровьем у него неважно. Поддерживают стимуляторами. Но сколько это будет продолжаться? Представляешь, если он сейчас уйдет?
— Это будет очень Большой Разбор.
— Разборище! Загляденье! Олигархам не выжить. Они на нем, как желуди на трухлявом дереве, висят. Дуб рухнет, и им всем конец. А Путанин не дурак. Он все понимает.
— И на что-то надеется?
— На что-то. Несмотря на то, что он хапнул несколько министерств, позиции у него сейчас, особенно в силовых структурах, не ахти какие. На что надеяться?
— На козырь в рукаве.
— На козырь? Ему нужно чудо. Чтобы Тело было здорово. И подконтрольно,
— Полный контроль, — задумчиво произнес я.
— Кстати, слышал о разборе, на Лукином проезде? — осведомился Депутат.
— Видел по телевизору, — бросил я. Мне этот вопрос не понравился.
— Там люди Баши Бадаева были.
— Точно?
— Они.
— Что этой нечисти надо?
— Трудно сказать, — он нервно опять поправил галстук.
— Откуда ты все знаешь? — покачал я головой.
— Знаю…
— Тогда попытайся узнать больше. О Бадаеве. И о той афере, которую готовит Путанин.
— Сколько? — деловито осведомился он,
И радостно хлопнул меня по плечу, когда я назвал сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88