— Я его знала.
— Правда?
— Да. Красивый был мужчина. Представительный, VIP-класс… Кстати, Костя его тоже знал.
— Я тоже с ним как-то встречался… Не старый ведь мужик. Крепкий. Кажется, весь мир в кармане. А смерть уже за спиной. И ты не знаешь этого. Не привык к близости костлявой. И не можешь смириться, что она пришла за тобой, — он развернул газету.
Некролог был на пятой странице. Большой с портретом, с выражением глубочайшего сожаления.
«Скоропостижно скончался известный российский бизнесмен, председатель совета директоров финансово-инвестиционной компании „Амстан“ Владимир Афанасьевич Лупаченко…»
Действительно, скончался скоропостижно. Только в газете не написано, от какой болезни. А болезнь была редкая — лучевая.
Не вовремя Лупаченко решил, что его кабинет недостаточно богат, и затеял там ремонт. Привезли новую, тяжелую, кожаную мебель в допотопном, монументальном, солидном стиле. Ему мебель понравилась. И кабинет дизайнеры оформили на отлично. Вот только одного он не ведал. Что в его кресло перед рабочим столом была зашита ампула с радиоактивным веществом.
Вот так и получается. Все предосторожности, бронированные машины, натасканные охранники оказались невостребованными. Ведь нужно-то было одно — счетчик Гейгера, а о нем и не подумали. За четыре дня председатель совета директоров «Амстана» хватанул смертельную дозу.
Впрочем, если бы не подвернулся этот случай, подвернулся бы другой. Гурьянов знал, что Лупаченко жить не будет. И вряд ли кто найдется на Земле, кто остановит бойца «Бурана», принявшего такое решение.
— Как у тебя на работе? — спросил Гурьянов.
— Нормально. Дела в гору пошли. Она отхлебнула кофе.
— Никита, ты не представляешь, кто ко мне вчера заявился на работу.
— И кто?
— Лешка.
— Этот подлец?
— Он.
— И чего хотел?
— Я была одна. Он меня обнял и говорит: «Вика, родная, давай забудем то мелкое недоразумение. Все прошло». Представляешь?
— А ты?
— Я дала ему по морде.
— А он?
— Он просто взбесился. Я думала, он меня ударит. Даай руку занес.
— И что?
— Я сказала, что те двое моих знакомых заглянут к нему вечерочком. И мне стало его жалко.
— Почему?
— У него был вид несчастного человека.
— Понятно, — Гурьянов усмехнулся.
— Мне жалко несчастных людей. Потому что я такая счастливая.
— Да-а? — протянул Гурьянов. — С чего бы это ты так счастливая?
— Потому что у меня есть ты, — она положила свою ладонь на его. — Самый лучший. Рыцарь Айвенго.
— Ну что ж. Я польщен… Любимая, — на этот раз он не заставлял себя произнести это слово. Оно вырвалось само.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92