— Вы такой душечка. Как вас зовут?Герман нарочито поднял бровь и представился:— Граф Калиостро, к вашим услугам. Можно проще, Джузеппе Бальзаме.— А если честно?— А какая разница. Ну, например, можешь звать меня Германом.— Очень приятно. Это, кстати, красивое имя более реально. А меня зовут Лолита.— Боже мой, Лолита, как ты выросла! — съязвил Герман. — Ведь героине романа Набокова было, по-моему, всего лет двенадцать-тринадцать.— Время идет, и я росту, — отшутилась Лолита.— Лолита, можно я задам тебе один, слегка резкий и фривольный вопрос? Прости за прямоту, но я вижу, что ты меня кадришь. Ты путана или вдруг, случайно, нет?— Ну как тебе сказать… Случаем, и да и нет. Прежде всего, я девушка. Я учусь в университете, и мне нужны деньги, а поэтому приходится иногда идти на компромисс со своей совестью и спускаться на панель.— Но, увы, в данном случае у тебя, к сожалению, облом. Я не твой клиент.— Прости, пожалуйста, но, может быть, тебя интересуют мальчики?— Больше никогда не задавай такого вопроса, — строго предупредил Герман. — Я люблю девочек, но я не люблю их покупать. Разумеется, дело не в деньгах. Дело в том, что я не хочу процедурой покупки унижать в своих глазах женщину. Все ЭТО должно происходить по обоюдному желанию.— А я считаю, что все в этом мире продается. И чем эта профессия отличается от множества других? Вот, например, ученый продает свой мозг, крестьянин — свои руки, певец — свой голос. Кстати, один мой клиент, пожилой профессор-культуролог, рассказывал мне, что в древнем мире, то ли в Греции, то ли в Риме, точно не помню, был такой храм, где жили красивейшие девушки, которые должны были удовлетворять желания любого мужчины, который туда заходил. Отсюда и пошло выражение «жрицы любви». А были еще гетеры, красивые, умные и образованные… Ты слышал про Таис Афинскую?— Читал. Это произведение Ивана Ефремова, — ответил Герман и заказал у бармена апельсиновый сок.— Так ответь же мне. Отчего же я, представительница древнейшей профессии, не могу продать свое тело?— Да потому, что любовь — это нечто высокое и чистое и это не продается. Я не хочу показаться напыщенным, но считаю, что не все в этом мире продажно. Например, я не продаюсь.— Но это смотря как посмотреть. Все в мире относительно.— Но это уже чистой воды демагогия. С такими приемами полемики можно забрести в дремучие джунгли, а выбраться из них будет весьма сложно.— Тогда можно взглянуть на проблему иначе, — не унималась Лолита. — Ну, например, почему обеспеченный человек не может просто помочь девушке материально?— Почему не может? Очень даже может. Но это зависит исключительно от его желания. И не забывай, что у нас равноправие полов. Вот вы все презираете альфонсов. Мерзкие типы, я согласен. Но, поверь, продажная женщина, живущая на средства мужчин, отличается от них немногим.— Да у вас целая теория, как я погляжу. Вы такой умный и интересный.— Я же представился, меня зовут граф Калиостро.— Может, вы позволите, ваше сиятельство, заблудшей овечке поболтать со столь неординарной личностью?— Почему бы и нет. Еще по коктейлю?— Спасибо.Через некоторое время Герман поинтересовался у своей собеседницы:— Слушай, а ты, случайно, не знаешь одну девушку по имени Маргарита? Такая стройная шатенка с серо-зелеными глазами? У нее еще маленькая родинка под мочкой левого уха.Лолита изменилась в лице. Она резко помрачнела, черты как-то вытянулись и заострились.— Да, я знала ее. Мы с ней часто общались. Но она… Ее уже нет…— Как нет! Она куда-то уехала? Лолита помолчала, а затем промолвила:— Можно и так сказать… Но уехала туда, откуда не возвращаются…— Не говори загадками, — прервал ее Герман. — Где она?— Она погибла. Бедная девочка. Такая хорошая была, и такая страшная смерть.— Как это произошло? — Лицо Германа окаменело.— А ты разве ничего не слышал? Здесь столько разговоров об этом было…— Нет, не слышал. Рассказывай.— Ее убили. Убил один маньяк. Извращенец и садист. Случилось это пару недель назад. Познакомился он с ней здесь, в «Метле». Щедро заплатил, и они поехали к ней на квартиру. Что этот гад с ней там проделывал, трудно представить. Но через два дня ее труп обнаружили там, весь изрезанный какими-то знаками, с выколотыми глазами и вырезанным сердцем. Руки и ноги ее были прикованы наручниками к спинке кровати. Во рту был кляп из ее же трусиков. Страшное зрелище. Жуткие пытки. Она так мучилась, бедняжка. — На глаза Лолиты навернулись слезы.Глаза у Германа тоже повлажнели.— Эту сволочь, этого гада, — продолжила девушка, — вскоре задержали. На его счету оказалось еще несколько трупов. Почерк был один и тот же. Жертвами его были, как правило, проститутки. Сейчас все наши девчонки в ужасе. Уезжают только со знакомыми клиентами. Говорят, эта мразь находится в следственном изоляторе «Лефортово». Там он, в больнице, косит под психа. Я бы в такую мразь зубами вцепилась. Вырвала бы каждую его жилу. Мразь, какая мразь! — уже не сдерживаясь, зарыдала Лолита.— Да… мразь… — задумчиво произнес Герман.Он пододвинул девушке стакан воды, рассчитался с барменом и, попрощавшись, вышел из клуба.О чем думал Герман, догадаться было сложно. В голове его царил сплошной бардак. Ему было безумно жаль Маргариту. Она явно чем-то затронула его душу. Сейчас это ощущалось неоспоримо .сильней.Он винил себя за то, что мог бы без труда помочь девушке как-то устроить свою жизнь, но вместо этого прочитал ей высокоморальную проповедь. А если бы он помог ей, то ничего бы этого не произошло и она осталась жива. Но кто же знал!А эта гнида, эта садистская мразь, валяется себе уютно на больничной койке.Вот кем должны заниматься компетентные органы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84