- Не стал бы, - подтвердил я и попросил: - Вспомните еще одно, батоно Вахтанг: может быть, вы давали кому-нибудь ключи от сейфа? Совсем ненадолго.
- Нет. Этот ключ я всегда ношу с собой. - Дадиани вытащил из кармана пиджака связку ключей. Положил на стол, отделив один: - Вот он.
Ключ от сейфа можно было отличить сразу. Темный, старинной формы, он резко выделялся среди других. Круглая рукоятка, продолговатый стержень, бородка со сложной системой выемок и зубчиков. Такой же ключ, только из современного металла, лежал у меня в кармане. Я вытащил его, положил рядом.
Дадиани посмотрел удивленно:
- Откуда это у вас?
- Этот ключ был найден в доме Шалвы Челидзе, в тайнике. Остается понять, как Челидзе удалось сделать слепок.
Дадиани хотел что-то спросить, но передумал. Некоторое время молча разглядывал ключ-двойник.
- Слепок?
- Да, батоно Вахтанг. Слепок.
Мой собеседник встал, подошел к окну. Побарабанил пальцами по стеклу. Вернулся, сел:
- Он сделал слепок... Ну что ж, тогда скажу. Десять дней назад Шалва Челидзе приезжал ко мне. Я что-то почувствовал. Но я не мог даже предположить, что дело в этом.
- Вы говорите, десять дней назад?
- Десять дней назад. Переночевал. Уехал на следующий день вечером. О приезде просил никому не говорить.
- Почему?
- Сказал, что на днях уходит в загранплавание и, если кто-то узнает об отлучке, будут неприятности. Поэтому я сначала и не сообщил вам об этом. Не хотел подводить...
Дадиани, занятый своими мыслями, машинально взял канцелярскую скрепку, принялся ее раскручивать, раскрутив, бросил проволоку в пепельницу. Она слегка звякнула.
- Батоно Георгий, что все-таки с Челидзе?
- Челидзе арестован.
- Были серьезные основания?
- Достаточно серьезные. Он подозревается в нескольких особо опасных преступлениях.
Я встал:
- Спасибо, батоно Вахтанг. Ваш рассказ многое прояснил.
Проводив меня до двери, Дадиани удрученно сказал:
- Не пойму только, зачем Шалве был нужен этот ключ. Ведь "Перстень Саломеи" в полной сохранности.
- Мне тоже хотелось бы это понять.
Откровение
Лариса Гогунава жила в центре, в старом тбилисском доме. Поднявшись на второй этаж, я позвонил в резную деревянную дверь. Через минуту дверь открылась. На меня изучающе смотрела красивая молодая женщина со светлыми волосами и большими серыми глазами. Она была в простом на вид платье и легких домашних туфлях. Спросила спокойно:
- Георгий Ираклиевич?
- Он самый.
- Пожалуйста, проходите.
Обстановка в гостиной производила впечатление: все здесь казалось ажурно-воздушным, будто просвечивающим, никакой тяжести, громоздкости.
Лариса кивнула на одну из дверей:
- Давайте пройдем в кабинет. Вот сюда.
В кабинете Лариса предложила мне место за письменным столом, сама села возле в кресло.
Я осторожно положил на край старинного стола свой дипломат. В нем лежали мои основные козыри - документы и вещественные доказательства, тщательно подобранные в Батуми. Первым делом достал копию "Перстня Саломеи".
Лариса даже бровью не повела.
- Лариса, вам знакомо это изделие? - задал я вопрос как можно более миролюбивым тоном. Поскольку она сразу посмотрела на меня неприязненным взглядом, добавил: - Может быть, вы о нем слышали?
Лариса встала, отошла к окну, тронула стоящие в вазе свежие розы. Резко повернулась:
- Милиция уже спрашивала меня об этом перстне. Мне показывали его фотографию. Я сказала, что никогда эту вещь не видела, ничего о ней не слышала. Вы спрашиваете о перстне снова. Почему?
- Мне сказали, этот перстень был у вашего мужа.
- Кто же такое мог сказать?
- Давид Сардионович Церетели. Вы его знаете?
Лицо Ларисы стало скучным. Она отвела глаза куда-то на стену:
- Слышала о нем. Что дальше? Я должна доложить о всех своих знакомых?
Я проследил за ее взглядом. Она смотрела на картину. На полотне был изображен парусник в штилевом море. Явно не хочет поддерживать разговор.
- Лариса, я хочу одного: выяснить истину.
- А я не хочу выяснять истину. Теперь не хочу.
- Почему?
- Неужели это надо объяснять? Разве непонятно?
- Мне непонятно.
- О, бог мой, Георгий Ираклиевич... У меня был муж. Я его любила. По-настоящему любила. Теперь его нет. И с этим ничего уже не поделаешь. Вы можете его вернуть? Не можете! Так о чем теперь говорить?
Лариса снова стала смотреть на картину. Поскольку это был явный намек на конец разговора, мне пришлось сказать:
- Лариса, это был не несчастный случай. Это было убийство. Умышленное, заранее обдуманное убийство.
Лариса вернулась в кресло, долго смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Потом спросила:
- Убийство?
- Да. Вашего мужа убили. Поэтому я и пришел к вам.
- Выходит, меня обманули? В вашей милиции?
- Нет. Сначала считалось, что это несчастный случай. Но потом удалось установить другое.
Достав из дипломата, я протянул Ларисе одну из бумаг:
- Посмотрите. Это выписка из заключения судмедэксперта. Всю бумагу можно не читать, значение имеет лишь одна строчка.
Я показал.
Лариса стала читать, шевеля губами. Подняла глаза:
- Следы металлизации серебром... Что это значит?
- Это значит, одна из ран на голове вашего мужа образовалась от удара серебряным предметом. В машине вашего мужа были какие-нибудь серебряные детали?
- Нет. По-моему, нет.
- Верно. Мы тщательно обыскали машину, но никаких серебряных предметов и деталей не нашли. Вашего мужа сначала ударили сзади по голове серебряным предметом. Потом, убитого или оглушенного, посадили в машину, завели мотор и направили машину в пропасть.
Лариса снова взяла у меня заключение. Посмотрела еще раз. Впрочем, вряд ли она видела, что читает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49