- Вы правы... Черт... Что же, выходит, он похитил его...
- Если кто-то и похитил генератор, то сделал он это скорее после пожара.
- Но тут противоречие... - Раздумывая о чем-то, Субботин покачал головой. - Явное противоречие.
- Действительно, противоречие: откуда в таком случае этот человек мог знать, что генератор уцелеет?
Субботин повернулся:
- Именно, откуда?
- Сомнение серьезное, но, как я понял, то, что мы видим, собрано из уже сгоревших остатков. Или не так?
- Пожалуй, вы правы... Да и верно, сгоревшими остатками сбить с толку легче... Сплошная путаница, что же получается... Поджигая завод, он тем не менее рассчитывал, что машина уцелеет?
- Не знаю, - заметил Пластов.
- Да и потом, когда он унес генератор? Там же была полиция?
- По-моему, было лишь двое городовых, которые больше следили за порядком.
- Тогда... Что же вы полагаете?
- Ничего.
Они вышли, Субботин запер дверь и, пройдя вместе с Пластовым к подворотне, остановился.
- Действительно, получается какая-то несуразица. Вы уж... простите меня? Я довольно холодно вас встретил?
- Василий Васильевич, какие церемонии, сейчас не до этого. Надо понять, понять, как все было.
- Да, вы правы, понять... Счастье-то, вот счастье...
- Простите, вы о чем?
- Оказывается, вы честный человек, а? Я обязан, просто обязан уговорить вас, чтобы вы во что бы то ни стало выиграли страховку для Глебова.
- Но... я ведь и так хочу это сделать.
Субботин вздохнул, помрачнел.
- Хотите, вы правы... Д-да. Чертова история. Уговариваю вас, хотя вы и так... - Задрал голову, разглядывая полоску неба наверху. - Ладно, Арсений Дмитриевич, извините... Жду завтра.
21
Пластов назвал номер телефона юридической конторы Трояновского, с облегчением услышал голос самого Тиргина, сказал:
- Запомни: если ты хочешь оказать важную услугу хорошо известному мне и тебе лицу, ты должен выполнить мою последнюю просьбу. Ты слышишь меня, Владимир? Ближайшая нотариальная контора от тебя в десяти минутах ходьбы. Снять копию - секундное дело. Мне отступать некуда, но некуда отступать и тебе. Я не собираюсь угрожать, наоборот, взываю к твоему чувству долга. В бедственном положении находятся люди, у которых ты бывал. Дом, в котором ты был принят. Ты понимаешь, о чем я говорю? Это дело чести.
- Что ж, сударь... - Голос Тиргина дрогнул, в нем появилась хрипотца. - Что ж, сударь, я подумаю.
- Чтобы облегчить себе задачу, воспользуйся моим абонементным ящиком на центральном почтамте, его номер - девятьсот девятнадцать. Интересующее меня отправление ты должен опустить туда сегодня же, иначе будет поздно. Повторяю: номер ящика девятьсот девятнадцать.
- Сударь, я подумаю.
- Мы, а значит, ты - перед последней чертой. Думать уже некогда. Итак, девятьсот девятнадцать, жду.
Вечером, войдя в зал центрального почтамта, Пластов внимательно огляделся. На первый взгляд все было как обычно и не вызывало подозрений. Подошел к абонементному ящику 919, достал ключи, открыл - и сразу увидел конверт. Распечатал - копия конфиденциального письма банка Мюллера Трояновскому. Датировано понедельником 12 июня, все совпадает, письмо отправлено сразу же после пожара. Текст копии, заверенной нотариусом, был кратким:
"Юридическая контора Трояновский и Андерсен", С. И. Трояновскому.
Милостивый государь Сергей Игнатьевич! Настоящим доводим до Вашего сведения, что на Ваше имя в нашем банке открыт счет No 808901. С глубочайшим почтением, искренне Ваш В. В. Алтухов (подпись заместителя председателя правления банка). Июня 12-го лета 1912. С.-Петербург".
22
Вернувшись домой, Пластов потрогал кофейник - он был теплым. Скорее всего постаралась Амалия Петровна. Налил кофе, отхлебнул, повернулся - и в дверях кухни увидел высокого человека со светлыми усиками и прищуренными голубыми глазами. Опущенная правая рука - с револьвером. Вот рука чуть приподнялась:
- Спокойно, господин Пластов. Не делайте лишних движений. И вообще делайте их как можно меньше.
- Кто вы такой? По какому праву вы в моей квартире?
Усмехнулся - углом рта:
- Вопросов задавать не нужно, их буду задавать я. Иначе не исключено, что я выпущу вам пулю в живот. Понимаете? Не слышу ответа? Повторить еще раз?
Что там ни говори, под дулом револьвера стоять неприятно. Особенно когда у человека такие глаза.
- Понимаю. Что я должен делать?
- Сначала поставьте стакан. - Проследил, как стакан опустился на стол. - Вот так. Теперь отойдите к тому стулу. Сядьте.
Пластов сел. Подтянув к себе стул, человек уселся напротив, у входа в кухню. Одет в серую тройку, на голове английское кепи, все сходится с рассказом Хржановича - типичный петербургский гуляка. Смотрит не отрываясь, руку с револьвером положил на колени.
- Господин Пластов, если вы будете благоразумны, я сохраню вам жизнь. Надеюсь, вы дорожите жизнью?
Пластов не ответил, поневоле покосившись на телефон. Человек рассеянно перехватил взгляд, вздохнул.
- Шнур я обрезал на всякий случай, чтобы нам не мешали. Уверяю: если вы ответите на мои вопросы, вы сможете позвонить. И вообще жить как вам хочется.
- Что вам угодно?
- Прежде всего, г-н Пластов, я очень хотел бы знать, на кого вы работаете?
- Не понимаю. Я юрист.
- О, господин Пластов, не утомляйте меня. Вы можете прикрываться какой угодно ширмой, мне важно знать, на кого вы действительно работаете?
- Повторяю, я юрист, уже двенадцать лет состоящий в коллегии юристов. На кого я могу работать?
Человек повел подбородком, будто сдерживая зевоту.
- Именно это меня и интересует. Так на кого же?
По повадкам и по всему остальному - именно этот человек следил за ним на Съезженской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30