— Привет.
— Привет… — Пожилой бросил это, не обернувшись и продолжая красить. — Что, браток? Нужно что-нибудь?
— В общем ничего. Дадите покрасить?
Сделав несколько мазков, пожилой опустил краску в ведро. Взял ветошь, вытер руки. Посмотрел на него.
— Шутишь?
— Нет, не шучу.
— Браток, спасибо. Услуги не требуются.
— Я не в смысле услуг. Я просто так хочу покрасить. Для души.
Вытерев тыльной частью ладони лоб, пожилой усмехнулся: — Для души… Я смотрю, ты душевный парень.
— Просто люблю красить.
— Зачем здесь оказался, в яхт-клубе?
— Ищу работу. Вам случайно шкотовые не нужны? Работающие на корме ребята покосились в их сторону, но работы не бросили.
— Шкотовые? — Достав из кармана трубку, человек стал набивать ее табаком. Раскурив, бросил спичку на песок. — Понимаешь в яхтах?
— Вроде.
— Ясное дело. Нет, браток, шкотовые нам не нужны. У меня вон своих двое шкотовых, два сына — один другого лучше.
— Жаль.
Пожилой обошел нос яхты, оценивая свою работу. Вернувшись, спросил:
— Красить-то умеешь?
— Умею.
— Если в самом деле всерьез хочешь покрасить, покажи, как красишь. Если нормально красишь, я заплачу.
— Никакой платы я не возьму. А кисть давайте, поработаю. Можно взять?
Пыхнув трубкой, пожилой кивнул:
— Бери.
Положив сумку и гитару на землю, он снял пуловер и тенниску. Взял из ведра кисть, примерился — и начал работать.
Понаблюдав некоторое время за ним, пожилой взял шпатель и пошел к корме, помогать сыновьям.
В полном молчании они проработали около получаса. Наконец, вернувшись к нему, пожилой сказал:
— Молодец. Сколько я тебе должен?
— Да нисколько не должны. Дайте доделать до штирборта.
— Доделывай, раз уж ты такой.
Когда он закончил и вытер руки, пожилой протянул ему ладонь. Крепко встряхнул:
— Спасибо. Меня зовут Николай Владимирович Радченков. Сыновей — Виктор и Денис.
— Меня — Юрий Седов.
Сыновья, перестав работать, смотрели на них. Радченков поправил бейсболку.
— Я вижу, вы не местный?
— Да я вообще-то из Псковской области.
— Яхтсмен?
— Вроде того. Ходил по Псковскому, по Ладоге. Один из парней, отложив шпатель, сказал:
— Па, а ведь Довгань ищет себе шкотового.
Радченков некоторое время рассматривал землю. Наконец сказал:
— Да, ищет. Попробуйте с ним поговорить.
— С кем?
— С Довганем.
— А кто это?
— Как вам сказать… Если коротко — яхтсмен. Хороший яхтсмен.
— А где мне его найти?
Обернувшись в сторону бухты, Радченков махнул рукой:
— А вон мачта, самая высокая, видите? Это его яхта, называется «Алка». Стоит на четырнадцатом причале. Он сейчас там. Подойдите, может, вам повезет.
— Спасибо. Я могу сказать, что меня направили вы? Радченков посмотрел на сыновей. Потер загорелую до черноты шею.
— Почему нет, скажите. Не думаю, что это вам поможет. Но скажите.
— Спасибо.
— Да не за что. Желаю удачи.
— А вам счастливо поработать.
Подняв с земли гитару, сумку и одежду, он пошел к четырнадцатому причалу.
В дверь каюты постучали, и Петраков крикнул:
— Да, входите!
В дверь вошла его личная официантка Лена. В руках она держала поднос, на котором стояли два судка и фарфоровый чайник. С утра Петраков еще не выходил из каюты. Он недавно встал, и на нем были сейчас только трусы и кроссовки на босу ногу. Подумал: хорошо, что это Лена, она не смутится, даже если он вымажется в дерьме. Когда-то они были близки, впрочем, он и сейчас изредка делил с ней постель.
Глянув на девушку со складной фигуркой, бывшую, помимо того, что она работала у него официанткой, еще и мастером спорта по гимнастике, процедил:
— Что там?
— Леонид Петрович, вы просили ленч. Вот ленч.
— Ленч, ленч… Ладно, поставь. И налей мне чаю.
— Сейчас… — Поставив поднос на передвижной столик, Лена взяла чайник и прошла в буфетную.
Каюта у Петракова была командирская, огромная, с двумя спальнями, кабинетом, гостиной и большим холлом для приема гостей. Прислушавшись, как в буфетной позвякивает посуда, поморщился. Вчера, парясь в большой компании в сауне, он нарушил режим, выпил чуть больше, чем нужно, и вот расплата: голова побаливает. Что-то надо делать. Может, сейчас, пока никого нет, лечь с Леной? На полчаса, не больше? Лучший способ, чтобы убрать похмелье. Проверено.
Посидев, подумал: нет, не стоит. Вообще, не надо себя распускать. Они вот-вот выйдут в море, предстоит серьезный поход, может быть, самый серьезный в его жизни. Перед выходом в море он должен следить за своей формой.
Выйдя из буфетной, Лена поставила перед ним стакан. Тонкий сосуд в серебряном подстаканнике был доверху наполнен темно-янтарной жидкостью.
— Пожалуйста, Леонид Петрович.
— Что это?
— Леонид Петрович, перестаньте. Это чай, как вы любите. Крепкий.
— Какой крепости?
Лена подняла глаза к потолку:
— Ну, купеческий, купеческий, довольны? Третья степень, купеческий.
— А где сахар?
— Уже в чае. Как вы любите, два куска.
— А где пенка?
— Леонид Петрович, опять вы со своей пенкой… Ну нет пенки, нет, не получается у меня…
Делая вид, что сердится, он проворчал:
— А что тут получаться? Как только чай налит, ты осторожно, на ложечке, опускаешь в стакан два куска сахара. И через несколько секунд на поверхности появляется пенка. Точнее, две пенки. Две квадратные пенки, по форме кусков. Как раз такие, какие я люблю. Неужели трудно?
— Леонид Петрович…
— Лена, пойми: без этих пенок мне чай не в чай.
— Леонид Петрович, клянусь — в следующий раз я лопну, но пенки у вас будут. А сейчас попейте так. Чай отличный. Вы же знаете, как я завариваю.
— Ладно. — Взяв стакан, отхлебнул чай, который в самом деле оказался отличным. — Что там на палубе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23