.. И тут... Андрей был совершенно ошеломлен. Десятилетний сын, высокий, красивый, похожий на него... Тоня простила его, она любила его все эти годы, они поняли, что не могут жить друг без друга...
Как раз незадолго до этого вторая жена Померанцева, актриса, бросила его и укатила с любовником за кордон. Это развязало руки Андрею, он уговорил Тоню и перевез её и сына в Москву. Так и жили гражданским браком. Он напал на след своей сбежавшей жены, написал ей письмо, предлагая развод, та ответила, что согласна и обещала приехать в Москву. Обещанного согласно поговорке пришлось ждать три года. Развестись можно было и заочно, но опять же - дела, хлопоты, финансовые проблемы, перемена работы, да и обыкновенная лень, нежелание всем этим заниматься. И так хорошо живется, какая разница, стоит штамп в паспорте или нет?
... Нет, приедет Андрей, и надо будет решать эту проблему, так дальше жить нельзя... Почему-то именно сейчас Тоня ощутила проблему с особой остротой.
... Тоня дворами вывела машину на Ленинский проспект и уверенно погнала её в сторону Внукова...
- Мам, до чего же с тобой хорошо ездить, - восхищался её манерой езды Борис. - А вот с папой садишься, и не уверен, доедешь ли живым до места...
- Понимаешь, Борь, папа принадлежит к числу совершенно особых людей, и машину водить ему не по душе, да и заниматься тем, чем он теперь занимается, тоже. Он ученый, кабинетный ученый, прекрасный биолог... Если бы не все эти перемены в стране, я уверена, он бы достиг больших высот в науке... А теперь что? Ездит, торгует рыбными консервами... Я же вижу, что ему это совсем не по душе...
- Зато зажили как..., - возразил, потягиваясь не переднем сидении Борис. "Панасоники", "Филипсы", "девятка" вот новенькая... Посмотри, как ты одета... А квартира как обновилась, а то просто людей неудобно было приглашать, обои отодраны, потолки желтые, а ванная... вспомнить страшно... А теперь... Отдыхать вот на Кипр собираемся...
- Ой, Борька, - вздохнула Тоня, - разве в этом счастье? Я помню, как светились глаза отца, когда он заканчивал какую-нибудь работу, даже небольшое исследование... А когда вышла их монография... Да и ты помнишь... А теперь что? Нервный, суетливый, взгляд потускневший... Хотя... надо сказать, в то же время и гордится тем, что стал хорошо зарабатывать... Ладно, что будет, то и будет... К времени ведь надо приспосабливаться, одними идеями, к сожалению, тоже сыт не будешь... Ну вот, уже кольцевая... Быстро едем, даже раньше времени будем на месте.
- Ловко ты, - снова похвалил мать Борис.
- Почти двадцать лет водительского стажа, - похвасталась Тоня. - Батя ещё в семидесятом году купил "Москвич"-412, а через годик поменял его на самый первый "Жигуленок". Он и сам это дело обожал. За то, кстати, потом и погорел, доносы пошли, что заместитель председателя райисполкома то и дело машины меняет... А он за всю жизнь ни копейки взятки не взял, я точно знаю, а на "Москвич" годами копил... Таких людей, как он, теперь не бывает, царство ему небесное... Да, Борька, повезло мне в жизни, два самых замечательных мужчины - это мой отец и мой муж... А третий - это у меня ты...
- Ну, - возразил польщенный Борис, - были и не самые замечательные...
- Ты Золотова имеешь в виду? - рассмеялась Тоня. - Да и он тоже неплохой паренек... Одно в нем плохо - не любила я его нисколечко... Впрочем, ладно, хватит об этом, рано ещё тебе о матери судить...
- Я не сужу, мама, - тихо и задумчиво произнес Борис. - Только я хочу, чтобы у меня была одна женщина... девушка... Самая лучшая в мире, единственная на всю жизнь... И я знаю, что встречу такую...
- Не загадывай, сынок, - усмехнулась Тоня. - А, впрочем, может быть, ты уже встретил? - Она слегка дотронулась до его плеча правой рукой. Молодежь теперь ранняя...
- Нет еще, - еле слышно произнес Борис. - Только мне не нравится, как все произошло у папы... Да и у тебя...
- Не судите, да не судимы будете, - нахмурилась Тоня и этими словами прервала разговор, принимающий нежелательный оборот. Однако, замолчав, снова почувствовала то самое нарастающее чувство тревоги, которое было у неё с утра... Тревога на сей раз была настолько сильная, что она даже стала ощущать дрожь в руках, что было совершенно некстати во время вождения автомобиля. Слава Богу, дорога прекрасная, да и до аэропорта Внуково было рукой подать...
... Подъехали к аэропорту, узнали в справочном, что самолет из Одессы прибывает вовремя. До прибытия оставалось ещё около двадцати минут. Тоня и Борис вышли на улицу и стали ожидать прибытия самолета, глядя в голубое, с легкими облачками, небо... Было тепло, дул легкий ветерок, люди были одеты совершенно по-летнему... Было бы все очень хорошо, тихо, спокойно, если бы не эта тревога, нарастающая, шумящая в ушах, шепчущая на ухо какие-то страшные непонятные слова... Тоня от ужаса закусила губу и побледнела...
- Что с тобой, мама? Тебе плохо? - заметил её состояние Борис.
- Мне? Что? А?... Я... Плохо... Я не знаю, что со мной, голова очень кружится...
А через полминуты, крик ужаса пронесся над аэропортом... Коллективный крик ужаса... Потому что самолет, показавшийся в небе, вдруг загорелся ярким пламенем и разлетелся на куски... И эти кажущиеся крохотными куски летели с огромной высоты вниз...
- Вот оно, - сквозь зубы шептала Тоня. - Вот оно... Я знала, я чувствовала... Все, Боренька, - она сильно схватила его за руку повыше локтя. - Все, нет у нас с тобой больше папы, одни мы с тобой, сынок, на этом черном свете...
Стон и крик в толпе нарастал. Какая-то молодая женщина, вырывая на голове волосы с криком бросилась бежать к зданию аэропорта, рыдали дети, стонали мужчины... В толпе Тоня увидела искаженное ужасом лицо Ани, жены Стасика Багрова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42